Тони пел. Стаканы звенели. Где-то в полутьме зала раздавался женский смех. Ничего не изменилось с того момента, когда он вошел сюда.
Кроме него самого. Он шел сюда, собираясь немного поиграть, но игра неожиданно превратилась в реальность.
Он перевел взгляд на Кимберли.
Она неотрывно смотрела на него… и он мог бы поклясться, что видит страсть у нее в глазах. Он мог бы здесь и остановиться — в этот зыбкий момент, когда она охвачена жаром и невысказанным желанием, но ее взгляд потемнел.
А когда ее такие красные, такие совершенные губы с мучительной сладостью прошептали «Пожалуйста», он почувствовал себя будто охваченным огнем.
Не в силах справиться с нахлынувшим на него желанием, Найджел наклонился и горячо прошептал ей в самое ухо:
— Я хочу тебя.
И услышал, как ее дыхание стало прерывистым, и увидел, как часто и высоко начала вздыматься ее грудь под шелком блузки.
Через мгновение, сгорая от нетерпения, он одной рукой обнял Кимберли за талию и притянул к себе, ощутив прикосновение ее упругой груди к своему телу. Кимберли задрожала, и ее дыхание превратилось в тихие стоны.
— Мы не должны…
Но он накрыл ее губы своими, и остальные слова уже не были слышны.
Она была сладкой и горячей. Он дразнил языком ее губы. Она помедлила, будто сомневаясь, затем ответила на его поцелуй.
Ее губы были такими мягкими, влажными, податливыми. Ему захотелось покрыть поцелуями все ее тело здесь и сейчас, начиная с ее губ. Он мог ощущать ее на вкус, чувствовать запах ее экзотических духов…
Она слегка отодвинулась, сделав неглубокий вдох.
Он прижал ладонь к стойке бара, силой воли удерживая себя, чтобы не делать больше ничего.
— Кимберли, ты… такая… красивая.
Удивление, смешанное с удовольствием, замерцало на ее лице. Когда мужчина в последний раз делал ей комплимент? Лучше сказать, осмелился сделать ей комплимент. Эта леди умеет внушить уважение к себе. Вот только зачем она надела этот костюм цвета пожарной машины?
Его взгляд опустился к ее губам — того же цвета.
Они были припухшие, и помада, наконец-то, была смазана.
Небольшое несовершенство пошло этой женщине на пользу — придало ей безумно сексуальные черты. Одной из многих вещей, которые он узнал на ринге, было то, что мир ненавидит безупречность.
Он провел подушечкой большого пальца по ее невообразимо нежной щеке.
— Ники, — прошептала она.
— Найджел, — поправил он внезапно охрипшим голосом.
— Вы… не предполагалось, что вы будете так быстро усваивать то, чему я должна вас научить.
Она сделала движение, будто пытаясь отстраниться, но не отстранилась.