— Может, нам удастся починить крыло? Все остальное, кажется, в порядке.
— И что потом? — спросила Грейс. — Мы приземлились на мелководье.
Может, нам попробовать взлететь?
— Боюсь, мы не сможем достичь по воде взлетной скорости. Это тебе не гидроплан. Другие предложения? — спросила она, оглядывая бескрайние водные просторы вокруг них.
Он пожал плечами.
— Боюсь, нет… Разве что молитва…
— Ты в самом деле веришь, что молитвы помогают?
— Когда ничто другое уже не помогает, — ответил он. Затем сделал паузу и добавил: — Приходится верить. Ведь мы именно в том положении, когда ничто уже не поможет.
Грейс продолжала обозревать мутные водные просторы вокруг самолета.
— Я молилась за своего брата. Чтобы он уцелел во время войны. Но его убили. Я так молилась за Брюса! За то, чтобы он вернулся! И где он?
— Прости, — тихо произнес Гордон. — Часто жизнь не имеет в себе смысла, и кажется, будто Господь не слышит наших молитв, но…
— Но что?
— Знаешь, как я на это смотрю? Мы живем в этом мире, делая добро, помогая ближним. И мы молимся, чтобы так было и впредь. И даже если в конце концов выяснится, что нет ни Бога, ни рая, по крайней мере можно будет гордиться тем, что мы внесли свой посильный вклад в то, чтобы мир и жизнь стали лучше, человечнее.
— Тоже мне миссионер, — усмехнулась Грейс. — Да от тебя все аборигены разбегутся, раз ты утверждаешь, что в конце жизненного пути рая может и не оказаться.
— Думаю, у каждого из нас есть в этом сомнения, — сказал он серьезно. — Просто некоторые не хотят в этом признаваться.
Она пристально посмотрела на него.
— Знаешь, а я думала, ты совсем другой.
— Какой?
— Безгрешный и всегда уверенный в своей правоте.
Он рассмеялся.
— Ни то, ни другое на самом деле, да? — Его глаза встретились с ее глазами. — Да и я тебя не такой представлял раньше.
— Какой?
— Одной из тех грозных и независимых леди, которые пересекают континенты в одиночку и все делают только для того, чтобы доказать, что мужчины им не нужны.
— А теперь ты что обо мне думаешь?
— А теперь я думаю, что все это только имидж, воздвигнутый тобой для защиты себя и для того, чтобы скрыть свою ранимость от посторонних глаз. На самом деле ты очень нежная, хрупкая и уязвимая женщина. Ты не должна затворяться от мира. Тебе следует окружить себя людьми, вместе с которыми ты могла бы открыто смеяться или плакать.
Грейс тяжело вздохнула.
— Я вовсе не затворяюсь от мира, — сказала она. — Просто у меня много работы и я очень занята.
— Наверно, ты очень любила своего мужа, раз так неистово воплощаешь в жизнь его мечту.
Взволновавшись от этого личного разговора сверх меры, она решила остудить себя и перевести диалог на другую тему. Грейс выглянула из самолета и сказала: