Предвидя катастрофу, если ее застанут «фамильярничающей с больными», Грейс попыталась снова привести в движение свою каталку, чтобы с достоинством удалиться по коридору. Но каталка не пожелала содействовать ей. Грейс толкнула изо всех сил, каталку резко повело в сторону, и она врезалась в боковину двери. Самая высокая пирамида суден зашаталась и рухнула на пол. Звук падения резко разнесся по вымощенному плиткой коридору, и на него из комнаты напротив выбежала медсестра.
— Боже мой, что это? — прогудела она, гневно взирая на Грейс, которая на четвереньках собирала результаты крушения.
— Извините, сестра, — сказала Грейс, — но каталка не желает ездить по прямой. У нее свои причуды.
— Тогда могу вам посоветовать дать ей сразу понять, кто из вас главный, — холодно ответила та. Это была просто какая-то глыба, а не женщина — с черными усами и тремя подбородками. — Я не допущу, чтобы отдыху моих больных мешала неуместная возня. Уберите эту штуку и возвращайтесь с дезинфектантом, чтобы вымыть пол.
— Да, сестра, — сказала Грейс. — Только я не виновата, что у этой штуки квадратные колеса!
Из палаты послышался смех.
— Ваше дело — получать распоряжения, а не пререкаться, молодая особа, — сказала сестра. — Ну-ка, двигайтесь!
Грейс мирилась с бесконечным мытьем и оттиранием, и руки ее стали такими же красными и стертыми, как у Дафны. Но однажды утром она решила, что с нее достаточно. Она вошла в кабинет старшей сестры без доклада и приглашения. Явно недовольная, та оторвалась от своей писанины.
— Извините, но я пришла в «Святую Катерину» не в качестве последней судомойки, — сказала Грейс. — Я — добровольная медсестра.
Старшая сестра прищурилась.
— И что именно вы желаете делать? Может, заменить меня?
Грейс смотрела на нее с вызовом.
— У меня ведь, правда, есть опыт. В палате я могут делать почти все.
— Палатные сестры у нас работают по полной двенадцатичасовой смене, — ответила старшая сестра. — Насколько я поняла, вы только что сами были выздоравливающей.
— Я могу отрабатывать смену, — сказала Грейс. — Назначьте меня в палату.
— Хорошо, — согласилась хозяйка кабинета, — я посмотрю, в какой палате может пригодиться доброволец.
На следующий день Грейс снова вызвали к старшей сестре и сообщили, что ее переводят в «Стойкость».
— Ты там долго не продержишься, — предупредили ее другие добровольцы. — Старшая сестра «Стойкости» таких, как ты, живьем глотает. Она даже Томпсон довела до слез.
Сестра Томпсон была крупная пожилая женщина с лицом и фигурой боксера. Трудно было представить себе, что она вообще могла плакать.