А зачем попусту умирать старому крестьянину? Он и сказал правду, сказал, что это его один мальчик всему научил.
— Какой мальчик? — спросил царь.
— Да такой простенький, я его в соломе нашел. Царь отдал крестьянину серебряные деньги и поехал с ним в деревню.
Приезжают они: царь видит — сидит Евсей на земле, делает из песка пироги. Царь Евсею:
— Зачем ты ушел от меня? Евсей отвечает:
— А зачем ты меня не послушался? Иль цари слушаться не привыкли? Где теперь Ефросинья?
— В гробу, — царь говорит.
— Нету ее там, она ушла!
Удивился царь: как так нету, кто из гроба выходит?
Поехал царь с Евсеем на могилу Ефросиньи, открыли гроб, а он пустой.
Отошли они от могилы, видят, ехидна в траве ползает и пасть на них ощерила. Выхватил царь саблю, хотел рассечь ехидну пополам, а у ехидны слезы из глаз показались.
— Не трожь меня, — взмолилась ехидна знакомым человеческим голосом, — ведь я жена твоя!
Опустил царь саблю, а Евсей схватил ехидну, приподнял ее, ударил об земь, и ехидна обратилась в Ефросинью, которой она и прежде была.
Взял царь жену за белую руку и повел ее во дворец. А как пришли во дворец, Ефросинья опять хворой притворяется. Ударил ее царь один раз — пусть, дескать, она опомнится, — а Ефросинья еще пуще жаловаться стала. Ударил царь ее во второй раз, глядит — Ефросинья, как мертвая. Заплакал царь, да вспомнил Евсея — и ударил в третий раз.
И тут очнулась Ефросинья, и стала она веселая и ласковая, простая женщина, да ненадолго только. Где было ехидство, там доброму сердцу не жить.
А наутро пришел Евсей к царю прощаться. Поклонился он царю и Ефросинье. — Прощай, дядя! — говорит.
Ефросинья и спросила:
— А разве он тебе дядя?
— Дядя, а кто же? — ответил Евсей и рассказал про отца своего, пастуха, и о матери, кто она приходится царю: родною сестрою.
Удивился тут и задумался царь. А к вечеру того же дня сел в корабль и вместе с Евсеем и Ефросиньей поехал за море к сестре.
Вот приехал он к сестре: переночевали они все вместе в лесной избушке, наутро царь и спрашивает у Евсея:
— Как нам тут жить? Евсей ему:
— А ты стань мужиком, а Ефросинья бабой будет. Чего тебе царем-то быть? Заботно, суетно, ложно, да и мужики поумнеют и прогонят тебя. «Что нам царь? — скажут. — Столб-то мы и без него поставим и лаком покроем, да зачем нам столб и царь зачем?» И будет тебе погибель.
Царь испугался.
— Ну, — говорит. — Так чего ж делать мне?
— Ступай ниву косить, рожь поспела.
Взял царь косу, пошел хлеб косить. Вот взмахнул он косой, хотел рожь валить, а руки его врозь разошлись, несогласованные стали, и коса упала: правая-то рука ложку держать хотела, а левая только перстом умела указывать, где им хлеб косить!