— Это Касон, младший сынишка. — Мегакл махнул мальчику рукой, тот ответил тем же.
— Нет, Мегакл, — Сириск повернулся лицом к хозяину. — Нет, я не могу остаться с тобой. Благодарю за гостеприимство, за ночлег, за все, что ты сделал для меня. Но мне нужно узнать, живы ли мои друзья, что с кораблем. Мне нужно в город.
Они помолчали.
— Что ж! Тогда будем прощаться. По правде сказать — я так и не понял тебя, Сириск! Но ты добрый человек. И странность твоя пусть останется для нас загадкой. Но объясни мне, из какой ткани сшит твой хитон?
Он вернулся в дом и вышел со свертком в руке.
— Мы с женой никогда не видели столь тонкой ткани! Не эту ли ткань ты вез на продажу?
Сириск узнал свой праздничный хитон. Его, видно, выбросило море.
— Нет, Мегакл. — Сириск взял сверток. Хитон был чисто выстиран и, слегка влажный, холодил руку. — Тебе понравилась эта ткань, Мегакл? — он с улыбкой взглянул на хозяина.
— Меня она удивила. А Главке и девочкам — понравилась! Они не видели столь тонкой работы. Ведь всю зиму они ткут полотно и знают, как это нелегко! Но никто в округе не может соткать такое!
— Возьми, Мегакл! — Сириск подал сверток хозяину. — Возьми, и спасибо тебе за твой плащ!
— Что ты! Это слишком дорогой подарок! — Мегакл развел руки в знак отказа.
— Возьми! — Сириск решительно подал сверток и пошел вниз по тропе.
— Что я могу сделать для тебя? Эти слова остановили Сириска.
Он обернулся, улыбнулся и сказал:
— Не надевай рабам колодки, Мегакл! — И быстро, не оборачиваясь, пошел вниз по тропе, еще не зная, как добраться до города.
— Стой! — услышал он голос Мегакла, когда был уже за каменным забором клера. Мегакл бежал не один. Рядом с ним семенил человек. Это был явно раб, лет тридцати, одетый в страшную волчью шкуру. На плече у него висела котомка. Один глаз был прикрыт. Но второй смотрел испытывающим взглядом! — Вот, возьми этого раба, он проводит тебя на лодке до города. — Мегакл взял его за руку и подвел к Сириску. — Его зовут Диаф. В котомке вам еда — до города должно хватить.
— Но как же…
— Твой слуга, видимо, погиб, оставь Диафа у себя. Он неплохой рассказчик, но плохой виноградарь. Когда он будет тебе не нужен, вернешь его мне. Прощай.
Мегакл поднялся по тропе и исчез за стеной.
* * *
Они шли молча. Когда ограда клера уже кончилась. Сириск услышал со стороны моря чавканье ног и нечто вроде песни. Диаф захотел что-то крикнуть, но Сириск приложил палец к губам. Песня, которая доносилась все отчетливее, походила на марш бегущих воинов:
Топчем, топчем,
Топчем, топчем
И ногами
Камень точим.