— Да кончай с ним, таксиарх!
От одного взгляда главного голоса смолкли. Он дал знак — и один из воинов занес короткий меч над головой Сириска.
— Скажи только одно слово, человек, — тихо и ласково сказал главный, — демократия или олигархия? Одно слово…
Воины впились взглядами в Сириска.
Диаф попытался повернуть голову, но тут же получил удар плоской стороной меча. Он упал и затих.
— Отвечай нам!
Все напряженно ждали.
— Олигархия… — сказал Сириск, ощущая дикую боль в суставах.
Сразу же вздох облегчения пронесся в толпе, и боль отпустила. Сириск упал на гальку. Голова его была на месте, и свет, померкнувший на мгновение, ярко сиял, как и прежде.
— Вставай, незнакомец, вставай.
Сириска перевернули на спину. Улыбающиеся, бородатые лица, в сияющих шлемах смотрели на него.
— Живой! — крикнул кто-то сзади. И взрыв смеха прокатился по бухте.
Воины смеялись все громче и громче, а он сидел и тряс головой, не веря, что жив.
— Кто ты, я не знаю, чужеземец, но ты не знал и кто мы, и все же выбрал олигархию. Этого нам достаточно. Таксиарх дал знак. — Дайте ему вина, после выясним, кто эти люди.
Кто-то помог Сириску подняться. Кто-то плеснул на Диафа воды из шлема — раб зашевелился.
— Вставай и подай хозяину вина! — воин легонько подтолкнул Диафа, тот, качаясь, встал и, держась руками за голову, медленно подошел к Сириску.
— Все на корабль, — крикнул таксиарх, — и соберите убитых, их предадут земле на родине.
— И этих тоже? — воин указал в сторону плавающих в море мертвецов и тех, кого выбросило на берег волнами.
— Всех, — коротко ответил начальник. — Все они граждане и греки. Хотя и глупые, но все же греки…
* * *
Как только последний труп был втащен на судно, подняли парус. Триера развернулась по ветру и медленно пошла в сторону Херсонеса. Тех, кто погиб в бою, уложили на палубе. Это были мужчины и юноши. Тут же, неподалеку, на парусе, расстеленном на досках, стонали раненые — лекарь помогал им, пытаясь спасти тех, кто был ранен не смертельно.
— Тебя ждет Верховный.
Эти слова вывели Сириска из оцепенения. Таксиарх стоял рядом. Его сопровождал воин. Сириек встал и пошел с ними. Диаф, еще не оправившийся от удара, плелся сзади. Он нес панцирь, шлем и меч — то, что было снято с одного из убитых демократов.
Они вошли внутрь палатки, укрепленной на палубе корабля. Там, окруженный воинами, стоял человек.
Его доспехи не отличались от остальных. Он стоял спиной к Сириску и смотрел на папирус, разложенный перед ним на столе. Но даже со спины его нельзя было не узнать.
— Евфрон! — возглас вырвался у Сириска.