Глухарь внезапно взмахнул крыльями и, резко снижаясь, словно падая, скрылся в тайге. Послышался ворчливый голос Луки:
— Все дело ты испортил, Петька! Такого упустили глухарину! Он, можно сказать, сам просился в котел!
Все сидящие у костра весело рассмеялись.
— А ведь мне жалеть надо больше, — сказал я. — За все путешествие я так и не сумел снять глухаря.
Гриша махнул рукой.
— Когда-нибудь заснимете... Ну, довольны вы своим путешествием по нашей реке? Расскажите, что вы засняли у нас?
— Что ж, я уже могу подвести итоги моей киноэкспедиции. Скоро будет четыре месяца, как я странствую по вашим краям.
Я стал припоминать детали своего путешествия.
— Поход с учеными к месту падения Тунгусского метеорита дал мне интересный киноматериал. Несколько дней с геологами на Чамбе — это тоже было интересно. Съемка луны, эпизоды у вечернего костра и ранним утром, съемка в дождь, киноохота и плавание с группой зоологов — это дало большой материал для экрана. Наконец, с вами, Гриша, заснят самый живописный участок Подкаменной Тунгуски: пороги, скалы. А сколько интересных людей я встречал в пути! Заснял я около шести тысяч метров цветной и черно-белой пленки. Материал для будущего фильма о Подкаменной Тунгуске собран. Теперь можно и заканчивать путешествие.
— Значит, лето и осень у вас не пропали даром.
— Нет, не пропали... Такого интересного путешествия с киноаппаратом я еще никогда не совершал.
Тем временем горе-охотники вернулись к костру, подшучивая друг над другом. Рыбаки-кеты еще долго смеялись над Лукой.
Последнюю ночь, несмотря на приглашение рыбаков переспать в чумах, мы решили провести в стоге сена, стоящем в стороне от лагеря.
...Утро было пасмурное. Темные тучи закрывали небо. Дул холодный ветер. Приближалась зима.
Меня разбудил Губенко:
— Поднимайтесь, на охоту пойдем. Слышите, глухарки квохчут.
Я оглядел лесистый пригорок над лагерем. В стороне от знакомой сосны в тайге царило оживление: с дерева на дерево перелетали крупные птицы.
— Копалух не хотите ли заснять? — спросил Григорий.
Я поспешно вылез из спального мешка и приготовил кинокамеру с телеобъективом. Умываться не стали: некогда. Гриша повесил на плечо ружье, я — тоже, и мы направились к лесу.
На пригорке перед нами с земли взлетели две большие птицы. Я не успел их разглядеть: они быстро скрылись за деревьями.
— Тьфу, черт! — выругался Губенко, — Это же глухари!
Мы постояли, прислушались.
— Так пойдем, — показал он в ту сторону, откуда доносились голоса копалух.
Шли осторожно, стараясь не ступать на сучья и не задевать кустов. Губенко часто останавливался и прислушивался.