Рано утром мы отправились дальше.
Потянулись такие же однообразные берега, как и вчера. Лес и лес... Казалось, ему нет конца. На болотистых низинах лес был чахлый, исключительно лиственничный, с редкими группами высоких и стройных елей. На холмах, иногда подходивших к реке, были видны сосновые боры.
Сколько зеленого богатства на этих пустынных берегах!
Подкаменная Тунгуска здесь течет по равнине. Низкие берега тянутся на десятки километров.
— Теперь не будет скал до самого Байкита, — сказал Анатолий. — А вот там, говорят, по берегам стоят огромные утесы. И пороги такие, что наш Панолик по сравнению с ними — перекатик.
Я слышал в Ванаваре, что более мощные пороги на реке находятся ниже Байкита, но мне казалось, что опаснее Панолика уже ничего не может быть.
— А почему река называется Подкаменной?
— Вот по тем утесам за Байкитом она и называется Подкаменной — среди камней течет, значит, под скалами.
Правда, происхождению слова Подкаменная есть другое объяснение. Как писал в 1921 году красноярский исследователь А. Я. Тугаринов, «Подкаменная Тунгуска носит это название только на устье, выше это имя населению не известно, и реку зовут Катангой».
Дело в том, что выше устья Подкаменной Тунгуски на Енисее находится довольно внушительная преграда — знаменитый Осиновский порог, который в старину называли Камнем. Все, что было ниже этого порога по Енисею, называлось «под Камнем». И большая река Катанга, которую русские называли Средней Тунгуской, постепенно стала именоваться Подкаменной, то есть рекой, впадающей в Енисей под порогом, под Камнем.
— Долго ли нам плыть до Байкита? — спросил я.
Анатолий подумал:
— Дней пять проплывем. Может, и дольше.
Слева в Подкаменную Тунгуску впадала река Соба. В полукилометре от ее устья мы увидели маленькую безлюдную деревушку.
— Это Соба, — сказал Толя. — Там теперь никто не живет: все перебрались в Панолик и в Оскобу.
— А что случилось, почему разъехались жители?
— Да ничего, просто переселился народ в более крупные деревни, в колхоз, на зверофермы — вот и опустели дома. Таких деревушек на Подкаменной, говорят, много.
После Собы опять потянулись равнинные берега с многочисленными болотами и чахлой тайгой.
Неожиданно впереди взлетела большая стая уток.
— Утятинки хочется, — сказал Савватеев. — Давайте поохотимся!
Я взял ружье и уселся на носу лодки.
— Сейчас они сядут впереди нас, — сказал Анатолий.
Утки, сделав большой круг над рекой, снова опустились на воду. Савватеев немного сбавил скорость и направил лодку к стае. Это были чирки. Анатолий заглушил мотор, и мы стали по инерции приближаться к уткам.