— Неужели вы и в дождь отважитесь снимать? — спросил Сыроечковский.
— Попробуем!
Мы накрыли аппарат большим куском целлофана и вышли с Толей из избы. Хотелось заснять ветки, усеянные водяными каплями, падающие в лужи дождинки... Лужи надо было снимать в первую очередь, так как дождь мог внезапно прекратиться.
К нашему счастью, дождь был в самом разгаре. Мы облюбовали наиболее живописную лужу, в которой отражался лес. Затем перешли к веткам кедров и лиственниц, засняли висячие капли на концах хвойных игл. С этим кадром тоже нужно было спешить: капли могли внезапно обрушиться.
Анатолий держал надо мной кусок целлофана, защищая меня и аппарат от дождя. Тем не менее кинокамера скоро покрылась влагой. На передних линзах объективов уже искрились мелкие водяные бусинки.
Крупно, во весь экран, я заснял мокрые ягоды брусники и голубики. С них "падали большие дождевые алмазы. Это выглядело забавно: ягоды словно плакали.
Неподалеку от избушки мы нашли огромный развесистый куст черемухи. Он весь был усыпан спелыми черными ягодами. Омытые дождем плоды черемухи сверкали особым блеском, и с них беспрестанно падали на землю капли. А рядом с черными плодами под ударами капель шевелились красные листья — первые вестники приближающейся осени.
Что же еще заснять на кинопленку? В дождевом лесу было столько интересных деталей, столько бесподобных картин! Я уверен, что в солнечный день не было бы той кинематографической живописности, которой дышала каждая веточка при дожде. Природа, обильно напоенная влагой, жила. Во всем ощущалась особая динамичность, придающая прелесть киноизображению.
Дождевую натуру требовалось оживить проходами людей среди мокрых кустов и травы. Мы попросили своих спутников попозировать нам. Ноги зоологов крупным планом прошли перед самым объективом по краю лужи, потом три человеческие фигуры цепочкой удалились по направлению к охотничьей избушке. На этом мы закончили съемку.
Совершенно вымокшие и озябшие, мы с великим удовольствием вошли в наше гостеприимное пристанище.
— Вот это работенка — часа три будем сушиться, — сказал Анатолий.
Сыроечковский, помогая нам раздеться, говорил:
— Послушайте, это же трудная работа! Я никогда не согласился бы снимать в дождь!
— Зато на экране будет настоящий дождь!
Время уже шло к вечеру, а дождь все не переставал.
Сыроечковский посмотрел через окошко на реку. Признаков улучшения погоды не было.
— Пожалуй, есть смысл переночевать в избушке, — сказал он.
Вскоре мы перетащили вещи и снаряжение в дом и основательно устроились на ночлег.
Рано утром первым проснулся Анатолий.