— Эти малолетки хуже мужиков. Я таких же в городе видела. Им убить человека ничего не стоит. Не всяк мужик на то способен…
— Возможно. Правда, тут случай особый. Девчонка не просто убита. Над нею, уже мертвой, глумились. Изнасиловали труп… Судмедэксперт дал заключение. Он — человек опытный…
— Мертвую? Не может быть! Зачем на труп лезть, когда рядом ее подруги были? Живые!
— Если были. И живые… Пока только вопросы. Но даже вы, живущая здесь, не хотите помочь следствию. А завтра на месте этой девчонки кто окажется? У кого имеются гарантии от беды? И другие скажут, как вы, — ничего не знаю!
— Ну почему? Пусть близко не знала, но в деревне живут нормальные люди. Не может быть, чтоб кто-то из них утворил такое. Зачем — не пойму. Теперь вон на магистрали полно бабья. Сами предлагаются за гроши. Только возьми. И согреют, и обласкают. А с мертвой что выдавишь, кроме вони? — передернула плечами Ольга.
— Я рассказал о достоверном. Не для огласки, конечно. Не будь изнасилования, в убийстве можно было бы заподозрить кого угодно, даже вас…
У Ольги глаза округлились:
— Меня? А за что? Я кто вам — трупоеб? — задохнулась она от негодования. Следователь едва сдержал смех, прикрыл рот рукой:
— Нет, вы не этот… Но знали каждого, кто тут жил. Почти со всеми перебывали в близких отношениях. Имеете представленье о них. Может, были садисты в той компании?
— А это что? — удивилась Ольга, не понимая, что от нее хотят услышать.
— Ну, кто-нибудь из них в постели проявлял странные наклонности? Может, пытались щипать, кусать, бить?
— Да я сама любому глаза, зубы и яйца в придачу враз вырву! Еще чего не доставало! — возмутилась непритворно. И добавила: — Коль мужик, веди себя как хахаль! А нет — за муди и гуляй через форточку! Меня за всю жизнь ни один гад пальцем не тронул. Попробовал бы только! Мигом бы шею в штопор скрутила и отправила в сраке погоду нюхать. Еще чего! — дергались губы у бабы.
— Ну, а других на ваших глазах били? — не мог сдержать смех Рогачев.
— Еще бы! В городе всех моих соседок мужья колошматили. За дело, что скажешь!
— А здесь? Тех девчонок били мужики?
— Их тоже за дело! За лень и грязь.
— Кто именно их бил?
— Вот этого не видела, не знаю, врать не стану. Темно было.
— Грозили девчонкам расправой?
— Одно дело брехнуть, другое — убить. От слов до дела — целая пропасть. Нет, не наши убили. Как прогнали сикух с крыльца, враз в избу воротились. А девчонки под утро всем притоном ко мне. Тряпья попросили до города добраться. Оделись — сразу ушли. Мужики еще спали. Это точно. Никуда из деревни не отлучались. Сама всех видела. Да и к чему им сикух убивать? Выгнали и позабыли напрочь. Сучонок кто долго помнит? Их и любят только ночью, чтоб самим не пугаться тех, на кого полезли. Ведь малолетки, а развратнее баб…