Минуту назад они были только друзьями, а сейчас… Лиз хотела отвести от него взгляд и не могла. Она так долго этого ждала, так мечтала, чтобы Ник наконец-то взглянул на нее как на женщину, жаждущую ласки. Ей сейчас совсем не хотелось противостоять его красноречивому взгляду, но она знала сотню причин, по которым должна была это сделать. Кэсси Эллиот – вот имя всем ста причинам. Лиз знала, что надо предпринять что-то прямо сейчас, иначе будет поздно. Если она уступит, Ник никогда не сможет жить с собой в мире. Любить – значит прежде всего думать о любимом.
Лиз резко села и посмотрела на часы. Один поворот головы вернул ей силу воли и рассудительность. Наваждение исчезло.
– Не думала, что так поздно, – сказала она. Господи, неужели это ее голос прозвучал так обыденно и равнодушно?! Ее едва держали ноги, когда она встала и двинулась к дверям. – Головная боль прошла. Ты гений массажа, Ник.
В комнате ее колени подогнулись, и она осела на пол. Из глаз потекли слезы.
Ник сидел на диване, уставившись в экран выключенного телевизора. В душе у него царила такая же темнота.
Господи, он почти… Если бы не Лиз…
С каким непроницаемым лицом она вышла сейчас из комнаты. Что-то важное заставило ее сейчас надеть на себя маску безразличия.
Ник пытался убедить себя, что несколько минут назад он просто забылся и решил, что перед ним Кэсси, но ничего не вышло. Это была Лиз, и именно ее он в тот момент хотел больше всего на свете.
Ник искал и не находил себе оправдания. Он взял со стола стопку бумаг, но понял, что сейчас ничего не сможет прочитать. Действительно ли он верит в то, что Кэсси к нему вернется? Она сбежала от охранников. Возможно, ее разыскивают не только бандиты, но и федеральная служба. Сможет ли хрупкая девушка ускользнуть от столь могущественных противников?
Завтра он полетит в Вашингтон и постарается выяснить все, что только возможно. Кто они такие, чтобы ломать мою жизнь? – мысленно спрашивал он себя. У меня есть право знать, находится Кэсси у них под защитой или нет.
Паркер посоветовал заранее написать письмо и взять его с собой. Но как он мог сейчас писать любимой девушке письмо, если едва ее не предал. Пустяки, ничего серьезного, опять повторил он про себя, зная, что это ложь. Как на все отреагировала Лиз и что означала маска, под которой она спрятала все эмоции? Он слишком хорошо ее знал. Гораздо лучше, чем казалось раньше. Ник с ужасом почувствовал в груди какой-то странный холодок и прошептал, как спасительное заклинание:
– Я люблю тебя, Кэсси. Когда-нибудь я скажу тебе об этом. Надеюсь, что скоро.