Пришли темные октябрьские вечера. В полях кое-где мелькали красноватые огоньки, и путник, проезжая по узким проселочным дорогам, наталкивался от времени до времени на табор кочующих рабочих. Вопросительно обращались к нему загорелые лица, а толпа полунагих детей обступала его, крича резкими голосами: «Подайте милостыню, господин». Группа, издали казавшаяся такою живописною, имела очень непривлекательный вид вблизи, и путник не мог не пожелать ей более удобного убежища на ночь. Иногда изодранное одеяло, повешенное между тремя жердями, образовывало нечто подобное палатке, но люди обладавшие такой роскошью были богатыми в своем сословии, большинство же ночевало под открытым небом, если только какой-нибудь великодушный фермер, сжалившись над рабочими, не пускал их в пустой амбар.
Джемс Редмайн был добр, и в Брайервуде кочующий люд жил сравнительно роскошно. Он давал им старые покрыши для скирдов на палатки и уступал все пустые амбары. Грация принимала участие в маленьких детях, тратила все свои деньги на лакомства для них, опустошала кладовую с яблоками, женщинам косила по вечерам большие миски с холодным чаем и старалась сделать для них все, что было в ее силах, рискуя заразиться тифом, как часто говорила ей тетка. В этот год она с особенною деятельностью предалась своей благотворительности, и горе ее стихло при виде страданий других. Она никогда не была так добра, как в этот год, говорили женщины, знавшие ее уже несколько лет. Она просиживала целые часы в поле, держа на руках больного ребенка и убаюкивая его грустными песнями. Женщины любили смотреть на нее издали и говорить об ее кротости и серьезном бледном лице.
— Что-нибудь с ней случилось, — говорила одна дюжая матрона другой. — В прошлом году она была весела как птичка, а теперь стала похожа на сестру мою Мери, которая умерла от чахотки в больнице, такая же бледная и руки такие же прозрачные. А добрая-то какая! Вот такие умирают, а мой старый отец, который и себе и другим в тягость, остается маяться на свете.
Однажды вечером, пробыв почти целый день в поле, Грация сделала страшное открытие: медальон ее пропал. Лента, на которой она носила его каждый день, перетерлась об острые края колечка и осталась на ее шее, разорванная пополам. Как ни поздно было, Грация пошла бы искать свое сокровище немедленно, если б это было возможно, подняла бы рабочих и попросила бы их искать вместе с ней, но дом был заперт а ключи лежали под подушкой мистрис Джемс, и бедная девушка не осмелилась прервать сон трудолюбивой хозяйки. Она легла в постель я проплакала всю ночь, а утром сошла вниз бледная как смерть, с красными кругами под глазами и объявила о своей потере.