Потом вызвал на связь торпедный отсек:
– Жак! Время вышло!
– Все в порядке, капитан. Мы освободились от... груза.
– Отлично! – Сергей знал, что ни о какой стрельбе обычной торпедой для имитации взрыва уже не может быть и речи. – Бросай там все, как есть. Отсек загерметизировать. Электрикам – на дизеля и к аккумуляторной батарее. Сам – ко мне на центральный пост!
– Слушаюсь!
Редин обернулся от пульта в другую сторону:
– Акустик!
– Я здесь, – из рубки высунулось худощавое лицо.
– Как там на воле?
– Что-что? Не понял.
– Обстановку доложи, мать твою!
– Горизонт чист!
– И это радует, – пробурчал Редин себе под нос. Потом окликнул, не оборачиваясь: – Гера! Вон та большая труба с ручками и глазком позади тебя называется перископ. Потренируйся пока с ним управляться. Кстати, оружие у тебя есть?
– Думаешь, потребуется, чтобы через перископ стрелять?
– Не исключено. А может, придется отстреливаться от акул.
Тут появился штурман:
– Капитан...
Сергей перебил, не дослушав:
– Жак, прикинь по карте наш курс вот на эту «банку». Будешь ежеминутно докладывать мне.
– Слушаюсь, капитан!
– А сколько времени прошло после восхода солнца, штурман?
Жак скрылся в своей рубке, чтобы посмотреть расчетные таблицы. Потом сверился с хронометром.
– Восемнадцать минут, сэр!
– Тогда боевая тревого!
Вперед и вверх!
На переднем сиденье тесной кабинки старенького пикапа «Додж», только что угнанного с бесплатной общественной стоянки недалеко от универмага взамен оставленной у больницы кареты «Скорой помощи», Макс Лифанов разложил на коленях подробную карту Шираза и окрестностей и, подсвечивая себе карманным фонарем, водил по ней пальцем, отыскивая одному ему известные ориентиры.
– Теперь, сынок, поворачивай налево и вот сюда направляйся, – обращался он к сидящему за рулем Севе. Молчаливые напарники Макса неподвижно застыли на заднем сиденье. – А ведь вся эта операция непременно войдет когда-нибудь в анналы силовых структур. Нет, не по своей политической значимости или какой-то исключительной стратегической важности. Это, сынок, тот редкий случай, когда удалось воплотить почти неосуществимую на практике мечту каждого истинного силовика: достичь поставленную цель без стрельбы, взрывов, пожаров и, главное, без человеческих жертв. Только боюсь, что теперь нам этого не удастся избежать. Но это будет уже другая операция, прикрытия.
– Нам предстоит еще какое-то дело? – поинтересовался Сева.
– Какое дело? Так, безделица. В ней главное – максимальная аккуратность. Это все равно, что последний штрих, заключительный мазок великого мастера на своем гениальном творении. Но именно он должен придать шедевру неподражаемую классическую завершенность.