Однако самое страшное для нас, что остался лишь минимальный запас воздуха на перемычке в носовом отсеке. Понимаешь, нам его еле-еле хватит, чтобы поднять лодку на поверхность. Да и то может не удастся...
В это время в ЦП вбежал запыхавшийся штурман:
– Капитан, мы вытащили торпеду. Вы были правы, боеголовка ядерная. Она во многом похожа на ту, по которой меня обучали. Удивительное и невероятное совпадение: наша красавица тоже, определенно, русского производства! Электрики уже отстыковали ее от корпуса. В принципе, она уже сейчас безвредна, но мы разрушим ее еще больше.
– Это безопасно?
– Абсолютно!
– Я не могу дать вам больше пяти минут.
– Мы постараемся.
– После этого засуньте ее обратно в третий аппарат и подготовьте воздушную систему для его продувки. Мы просто вытолкнем ее наружу. Какая здесь глубина?
– Мы как раз находимся над впадиной. Метров 200–250.
– Тогда действуйте!
Канадец так же бегом покинул ЦП.
– Ну что, Герман Талеев, основная задача решена?
– Будет. Когда мы живыми отсюда выберемся.
– А вот это весьма проблематично.
– Ты не философствуй, а командуй, ясно?
Сергей уткнулся в карту рельефа дна. Вот ведь совсем рядом торчит замечательная баночка-отмель. Чуть не наружу высовывается. Подползти бы к ней хоть черепашьим ходом, подпрыгнуть невысоко и плюхнуться пузом. Он еще раз проверил оставшийся запас ВВД[3]. На «подползти, подпрыгнуть и плюхнуться» было маловато. А вот подкрасться и вскарабкаться – может получиться.
* * *
Из динамика внутренней связи послышались шорохи, треск и еле слышный прерывающийся голос Рахимова:
– Товарищ капитан-лейтенант! Сергей Михайлович!!
– Я слышу тебя, Шамиль. Говори!
– В кормовом отсеке нас осталось в живых восемь человек. Дышать трудно, не хватает воздуха. Я немного... ранен. Когда вы фреоном пожар пригасили, несколько человек попытались переборку отдраить. Они же тут хуже салаг-первогодков, не понимают, что там верная смерть. А если к нам пламя прорвется, выгорит сальник вала гребного винта, всю корму затопит, да и ход невозможно будет дать. Это верная смерть всей лодке. В общем, я их пока остановил, только вот один выстрелить успел...
– Шамиль, родной, продержись еще полчаса! Говори с ними, убеждай, сказки рассказывай, как Шехерезада. Мы уже начинаем всплывать! Все закончено. Только продержись еще чуть-чуть!
– Так точно, Сергей Михайлович! Я все сделаю, не сомневайтесь. Только... если что, вы... меня простите...
– Шамиль! Шамиль!
Связь прервалась.
Редин крепко выругался и пристально посмотрел на съежившегося рядом в кресле рулевого:
– А ну, чурка, берись за рычаги! Не всплывем – я тебе руки лично пооткусываю, – и хищно оскалил зубы.