Я мысленно усмехнулась, когда в одну из щелок впереди пробился крохотный лучик света, и, расслышав томные шепотки, запоздало подумала, что если бы вдруг захотела продавать богатым интриганам жаркие сплетни из дворца, то нашла бы море покупателей для этой информации из первых рук. А потом мельком заглянула в естественный «глазок» и чуть не подавилась, разглядев посреди роскошно убранной спальни причудливый комок обнаженных тел, сплетенных в самой настоящей оргии. Два… нет, три голых мужика и две бледные девицы, у которых от стыда остались только белые тапочки, самозабвенно кувыркались среди шелковых простыней, позабыв про честь и всякое достоинство! Одежда на полу, оружие свалено небрежной горкой, дорогие платья безжалостно измяты, но насилия никакого нет: изящные женские ручки с неженской силой впиваются в лоснящиеся от пота торсы мужчин, красноречиво свидетельствуя, что тут царят полный мир и согласие. Кажется, на одной из шпаг впотьмах мелькнул даже баронский герб. А вон там, если мне не изменяет память, извивается от страсти милейшая графиня Аконтесс, которая не далее, как неделю назад, стала причиной дуэли двух уважаемых господ, один из которых случайно намекнул на излишнюю «телесную» доступность юной красотки. А теперь они оба… да точно, эти же самые господа!.. вдумчиво изучали прелести означенной особы, ничуть не стесняясь присутствия друг друга!
Однако же забавно развлекается наша аристократия… лицемеры позорные! Нет, я, конечно, подозревала, что тут не все так гладко, как выглядит на людях, но чтобы такое… кхе… видали, чего творят?! Прямо ночь разврата какая-то, а не сонное царство! Это что, полнолуние на них так влияет?! Или аромат какой? Вон, как надушено — хоть топор вешай! А эти… эти… извращенцы словно не замечают!
Меня аж передернуло от их масляно блестящих глаз и приглушенных стонов. А потом и вовсе едва не вывернуло от удушливого запаха разгоряченных тел, к которому примешивался какой-то дурманящий, пьянящий аромат, настойчиво забивающийся в ноздри и вызывающий отвратительной яркости видения. Такие же непотребные, что творились в спальне. Хорошо, что по макушке вовремя прошелся свежий ветерок и выдернул меня из ошеломленного созерцания этой мерзости. Напомнил, ради чего я здесь, заставил шарахнуться прочь, брезгливо отплевываясь и ошалело хлопая глазами.
Помотав головой, я чуть не бегом помчалась подальше отсюда, то и дело сверяясь с мысленно вычерченной картой, да стараясь не пропустить нужный поворот. Заодно, старательно выкидывая из головы недавние откровения. Тьфу, тьфу, тьфу… чтоб мне никогда больше такого не видеть… где там мой выход? А… вот и он: короткий рывок позолоченного подсвечника (надо бы свинтить на обратном пути), тихий шелест открывающейся двери, и я уже стою в какой-то кладовке. Где снова темно, пыльно, но никаких мерзостей под носом.