— Беллри? — вежливо поинтересовался самочувствием друга Лех.
— Что происходит? — нахмурился и Велих. — Лука, почему ты лжешь? Они ведь зеленые…
Мальчик помрачнел и непримиримо сверкнул глазами.
— Нет, синие!
— Все правильно, — снова рассмеялся эльф. — Для обычных людей наши глаза действительно выглядят зелеными, так и есть. Но мальчик не лжет, потому что прирожденные маги из-за некоторых особенностей зрения воспринимают их цвет совсем другим. Аура накладывается, вот и получается такой парадокс. Понимаешь? В свое время именно так и выявляли молодых магов — просили взглянуть в глаза бессмертному. Теперь-то, правда, есть и другие способы, но от этого факты не изменились: наш истинный цвет могут распознать только прирожденные чародеи. Такие, как твой внук, Брегол.
— Как?! — ахнул Велих.
— Что?! — опасно покачнулась я.
— Но почему?! — вскинулся купец. — У нас в роду никогда не было…!
— В твоем — нет, — спокойно кивнул Шиалл. — А вот в ее (он уверенно указал на быстро бледнеющую ларусску), судя по всему, были. Не правда ли? Скажи, девочка, долго ли живут мужчины твоего рода?
Зита прижала руки ко рту и в ужасе уставилась на улыбающегося эльфа. Даже пошатнулась от какой-то мысли, после чего побелела окончательно и, наконец, со стоном осела на землю. Если бы не Лех, вовсе упала бы, а так она просто плавно упала ему на руки и закатила глаза.
— Зита, ты что?! Что случилось?!!
— Спаси Двуединый… — слабо прошептала она. — Неужели опять?! Только не Лука! Не мой мальчик!
— Зита!! — почти простонал Велих, кидаясь к жене. Та только всхлипнула и беззвучно разрыдалась, пряча лица в ладонях. А потом начала сбивчиво, сквозь слезы говорить.
— Прости, любимый, что не сказала. Я думала, это больше не повторится…
— Да в чем дело?!
— Прости… я думала: то, что ты из других земель, спасет меня, — сбивчиво пробормотала ларусска. — Надеялась, что все кончено, порочный круг разорван, и можно спокойно жить, не опасаясь ничего. Это проклятие… ужасное, которое много лет висит на моем роде: никто из его мужей не доживает до глубокой старости. Ни отец мой, ни дед, ни прадед… вообще никто. Кого стрелой случайно заденет, кто в пожаре сгинет. Кто без вести пропадет — уйдет из дома, не оставив ни следа, ни памяти. А кто среди бела дня исчезнет и больше никогда не вернется. Я слышала, как мать рассказывала, что наш дед вдруг потерял разум — однажды поднялся среди ночи, собрал вещи и молча ушел, не сказав куда и зачем. Бабка плакала, умоляла вернуться, просила очнуться, за ведуном побежала, да не успела. Ушел он. Всей деревней поутру искали, по болотам пошли, хоть тело хотели сыскать… да так и не нашли. А отец мой просто с охоты однажды не вернулся. И не знаем: то ли медведь задрал, то ли волки словили, то ли сам ушел, как дед… мне восемь годков тогда было… как Луке сейчас. Как нашему мальчику…