Холодные дни (Лисина) - страница 2

На берегу небольшого ручья этой ночью удивительно тихо. Не стрекочут невидимые сверчки, не перекликаются друг с другом ночные птицы, не слышно голосов вышедших на охоту хищников, не шуршит в зеленой листве неугомонный ветер. И даже вездесущие комары куда-то резко подевались, хотя возле воды их всегда бывает видимо-невидимо. Тем более в такой глуши, куда завел меня Ширра.

Я неторопливо опустилась на колени, позволив быстро бегущей воде обнять мои бедра. Села намеренно прямо, стараясь раньше времени не смотреть вниз, на пугливо дрожащее отражение. На лоб немедленно упала длинная черная челка, привычно спрятавшая глаза, коса на спине давно расплелась. Намокшая рубашка, которую я даже в явное отсутствие оборотня не решилась снять, мгновенно прилипла к телу, обозначив все его изгибы и вполне аппетитные пропорции… даже жаль иногда становится, что некому оценить. Впрочем, если бы и нашелся смельчак, рискнувший коснуться моей смуглой кожи, то наверняка бы отшатнулся в панике, только раз глянув на спокойную и почти равнодушную к открывшимся ужасам воду.

Я не знаю, почему выбрала именно эту ночь, чтобы нарушить свое давнее правило. Не знаю, зачем полезла сегодня в ручей, намеренно избегая присутствия вездесущего Ширры и терзающих душу сомнений. Зачем рискую рассудком, стремясь увидеть то, что для неподготовленного зрителя грозит настоящим безумием? Для чего мне вдруг понадобилось узнать неприглядную правду о себе самой?

Повторяю: не знаю. Наверное, устала себя обманывать? А может, чужое доверие и признание сыграло какую-то роль? Удивительно спокойное отношение Ширры к моим жутковатым способностям и даже звериным когтям, которые я не так давно опрометчиво ему продемонстрировала? Может, внезапно проснувшаяся надежда на то, что все обстоит не так ужасно, как я всегда думала, и у меня еще есть шанс… на что? Сама не уверена, что хочу это знать. Быть может, на то, что сторонний наблюдатель… совершенно гипотетический, конечно, и не надо сразу вспоминать о Лехе… не схватится сразу за серебро и не заорет благим матом, поминая Двуединого и его апостолов. Не прянет в панике в сторону, шепча защитные наговоры и спасительные молитвы. Не будет выпучивать глаза, поспешно оглядываясь в поисках осинового кола, и не ударит сразу, как только увидит, ЧТО я упорно прячу под личиной симпатичной брюнетки. Надежда на то, что быть может… когда-нибудь… где-то и хотя бы ненадолго… я смогу жить среди людей, не опасаясь внезапного удара в спину. Что хотя бы один из них не проклянет меня на смерть и не ринется убивать, как только увидит.