Но от тестя и тещи Фокин получил в наследство еще один «подарочек». Единственную дочь свою они воспитали уж в очень строгих правилах. А может быть у нее гены так сложились. Но интимную жизнь она воспринимала как нечто грязное, животное, недостойное человека. Правда, супружеский долг она исполняла, но только раз в неделю, в полной темноте, молча и неподвижно.
В первый год это даже забавляло Фокина. Он пытался расшевелить ее, выступая в роли наставника. В ответ же получил слезы, упреки и довольно обидные советы «думать о высоком, светлом, добром, а не потакать низменным темным инстинктам».
Во всем остальном Фокинская жена была нормальным человеком: милая, добрая, хозяйственная. И он не хотел ее терять. Тем более что при разрыве с ней он потерял бы и все остальное, включая детей и теплый гараж.
Но жизнь часто сама все устраивает… Большую часть года все семейство обитало на Внуковской даче. В мае же начиналась сессия, а значит, появлялись у Фокина студентки с «хвостами», готовые получить его роспись в зачетке где угодно, когда угодно и за что угодно.
Лишь изредка встречались глупышки, которые за чистую монету принимали предложение пересдать экзамен у него на квартире, да еще в пятницу вечером. Их было сразу видно – робко войдя в подготовленную для других целей гостиную, они прижимали к груди зачетку и искали глазами столик с разложенными экзаменационными билетами. Таким Фокин быстро ставил «удочку» и отпускал с миром.
Таких было мало. Остальные же сдавали на отлично. Они честно отрабатывали эту отметку и уходили. Некоторые – навсегда, а некоторые – до следующей сессии.
Надолго осталась только одна – Нина Бражникова. Это потом, через несколько лет она стала Назаровой. А потом устроила своего безработного мужа в газету, которую уже на излете перестройки возглавил Фокин. И это оказалось очень удобно.
Дети Фокина учились и дачный, свободный период квартиры на Фрунзенской набережной сократился до двух месяцев. До Внуковской же дачи далеко и слишком много бдительных соседей… А тут – направил своего сотрудника Н. Азарова в служебную командировку и порядок…
Все было хорошо до этого дурацкого ареста…
Сегодня Фокин поймал себя на том, что, подходя к дому Назаровых начал сутулиться и прихрамывать. При этом он еще вытащил из кейса и водрузил на себя игривую шапочку – бейсболку с огромным козырьком и темные очки. Это было глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Он боялся. А богатое воображение подсказывало, что его могут в чем-нибудь подозревать, а значит следить за ним, подслушивать, подглядывать.