Теперь он знает все! Почти все… Кое-что… Он знает, что Борзенко дал им денег для поездки в Париж. Что он хочет купить у них этот прибор и заработать, перепродав его некому олигарху, богатому, но хитрому и осторожному.
Что это за прибор? Понятно, что не для измерения давления. И, возможно, не атомная бомба…
Победное настроение Савенкова быстро улетучилось… Знать бы, что делается сейчас в Париже… Олег прав, не говоря лишнего. Но и сидеть здесь без информации тревожно. Надо будет разработать систему кодов, условностей. Личный шифр "Совы"…
Заняв место в своей "Волге", Савенков не сразу включил мотор. Он вытащил сотовый телефон и, глядя на него, начал фантазировать, как мог бы звучать этот важный, секретный для всех, но с первого взгляда бытовой разговор о мидиях, лягушачьих лапках и двух хорьках.
В ход этих размышлений очень естественно вписался телефонный звонок. Савенков нажал кнопку и сразу же зазвучал взволнованный голос Олега:
– Шеф? Я из Парижа. Это очень важно…
Сквозь сон Марина слышала десятки звонких голосов. Совсем рядом… Она открыла глаза и увидела склонившиеся над ней толстогубые негритянские физиономии в шляпках – зонтиках.
Факт ее пробуждения вызвал бурю восторга. Вокруг высоких носилок, на которых она лежала, начались пляски местного версальского племени. А она лежала в центре африканского хоровода, как праздничный костер, как шаман, как будущее жертвоприношение…
Она уже достаточно освоилась и поняла, что находится на основной площадке перед входом во дворец. В промежутках между знойными торговцами она увидела арку парадного входа и массивный памятник тому, кого так ловко обманули с бриллиантовыми подвесками.
Марина совсем очнулась и даже приподнялась на носилках. Это сделало ее персону совершенно неинтересной для публики, которая продолжала делать свой бизнес на зажигалках и брелоках… Рядом осталась только медсестра, которая мирно щебетала по-французски и пыталась всунуть в ноздри Марины трубочки от кислородного прибора.
Метрах в двадцати стояла санитарная машина. Двое мужчин, стоявших около нее, что-то обсуждали. И довольно бурно. Один из них показывал другому какие-то бумажки и нечто, похожее на паспорт.
Шум площади заглушал их слова. Марина силилась уловить хоть обрывки фраз, но это ей не удавалось. Да и не дало бы это ничего. Она же не перед Петродворцом лежала. Это Версаль и врач скорой французской помощи выслушивал доводы назойливого туриста на своем родном языке. На французском.
"Доктор, ее невозможно увозить в больницу… Легкий обморок. Вы посмотрите – она уже в полном порядке… У нас скоро автобус на Москву. А я на машине. Я довезу ее, усажу и отправлю… Если оставить ее во Франции, будет скандал. Денег у нее нет. Вы будете за нас платить? Самолетом в Москву отправлять? А виза… Смотрите, она кончается у нее через пять дней. Вы сможете ей продлить визу? Вы знакомы с вашим министром иностранных дел? А вещи? Ее вещи уедут в Москву и там они пропадут. Там все воруют! А виноваты в этом будете вы, доктор. Подумайте…"