– Учти, Савенков, я сразу прерву разговор, если… Куда собираешься звонить?
– На Петровку. Генерала Дибича знаешь? Мой старинный друг… Что ты так побледнел, Карин? Уверяю, что это в твоих интересах. Если я сейчас не позвоню, будешь ночевать в очень неуютном месте.
Савенков отвел руку Карина и начал набирать номер, предварительно включив громкую связь.
– Дибич? Привет тебе.
– Савенков?! Что это за цирк ты устроил? Час назад твоя Анастасия звонит. Говорит, что тебя с Олегом бандиты схватили. Говорит, что ко мне едет. Что у нее документы важные есть… ты где?
– Все в порядке. Ты попроси ее молча у тебя в приемной посидеть и нас подождать. И пусть все документы у себя держит. Мы едем к тебе… А уж если нас через полтора часа не будет, пусть говорит все.
– Понял. Ждем полтора часа.
– И чаем ее напои, Дибич. Она прямо с самолета…
Савенков положил трубку, взглянул на часы и заторопился:
– Готовь, Карин, машину. Можем не успеть. Представь, на пробку в центре нарвемся и крышка твоему «Дронту». Да, черт с ним. Тебе – крышка!
Карин вдруг вскочил и попятился к двери, закрывая ее своим телом. Рука его окунулась в карман и быстро появилась вновь, уже с пистолетом.
– Не выпущу! Не могу… Обещай, что все документы уничтожишь. И что ничего на Петровке не скажешь.
– Уничтожать пока ничего не буду, но и говорить ничего не стану. Обещаю… Не тяни, Карин. Время – деньги… Вернее, для тебя; время – жизнь… Кстати, ты своему Баскакову много обо мне рассказывал?
– Почти ничего. Он знает, что есть у меня такой старый знакомый. Что Тучков, возможно, к тебе шел, когда…
– Когда он дал команду его убить. Дальше.
– Все.
– Знаешь, Карин, познакомь меня с ним. Представь дело так, что я мог бы быть ему полезен. Ладно, едем! В машине договорим. Надо спешить!
– Нет, Савенков, нет, – Карин прижался к двери и вытянул руку с пистолетом. – Так не пойдет… Поклянись!
Со стороны это могло бы выглядеть как фарс или трагикомедия… И где это он слово такое выдумал – «поклянись». Это что-то устаревшее. Сцена из провинциального театра. Кто сейчас всерьез клянется? Смешно…
И это было бы смешно, если бы не дрожащий перед глазами ствол, если бы не шальной, затравленный взгляд Карина.
Савенков встал и, приложив правую руку к груди, произнес торжественно с чуть уловимой иронией:
– Клянусь… В ответ на твою, Карин, полную откровенность и на немедленное прекращение твоих… неправильных действий я клянусь не передавать информацию о тебе ни в один из известных мне правоохранительных органов… Порядок? Поехали, Карин, время не ждет. Тащи наверх Олега и поехали…