– Он что – взятку тебе предлагал?
– Если бы… Так, сотрудничество. Обмен информацией. Буду я с ним сотрудничать? У меня три тома на него лежит.
– Он телефона для связи не оставлял?
– Оставил. Сотовый, очевидно… Возьми, если пригодится. В миру он Чернов Вячеслав Михайлович…
Баскаков умел отвлекаться. За десять дней командировки он почти не вспоминал о московских заморочках. А что, собственно говоря, произошло? Настырный майор Тучков получил хороший урок и смотался в отпуск. У него есть время подумать и прекратить свою возню вокруг «Дронта»… Все опасные дела успешно маринуются в прокуратуре. Что еще? Да, ничего!
Только в первый момент его взволновала новость о гибели Дрожжина и всех его записей. Канула в пропасть, как доложил Карин. Жаль парня, но незаменимых у нас нет. Может быть и этот Савенков подойдет. Выписка из личного дела мало что дала Баскакову – стандартный набор фраз: безупречная служба, профессионально грамотен, проявляет настойчивость в достижении поставленной цели, инициативен, активен… Все как из одного инкубатора… Но Карин уж очень его хвалит. Посмотрим. Личная встреча покажет…
Они выехали за кольцевую и Карин сразу же снизил скорость. На пятом километре их должна была ждать светлая «Волга» Савенкова. Заметив ее, Карин просигналил и повел за собой к объекту, который он называл «Охотничий домик».
Малоприметный участок с одноэтажным срубом располагался за Десной на краю обычного дачного поселка. От соседних шестисоточников его отличало полное отсутствие грядок – сплошной газон с редкими декоративными кустами, баня, мангал. Мебель внутри не была шикарной, но отличалась от обычного дачного варианта, – когда в дом свозят все, что уже неприлично держать в городской квартире.
Карин быстро протер журнальный столик, стоящий у камина между двух глубоких пышных кресел. Затем водрузил на него то, что должно способствовать длительной серьезной беседе – пепельницу, коньяк, конфеты. Оглядев все это, Карин удовлетворенно потер ладони и быстро удалился:
– Я пойду по хозяйству. За мной – банька и легкий ужин.
Савенков знал, как вести себя в присутствии старшего по званию. Сел в кресло он только после Баскакова. И разговор первым не начинал. Ждал, когда заговорит генерал.
– Как живется на вольных хлебах, Игорь Михайлович? Для меня этот вопрос и практическую плоскость имеет. Никогда и ни от чего нельзя зарекаться… Представить себе не могу, как боевой полковник в конторе сидит. Вы же полковник?
– Полковник запаса.
– Бросьте, Игорь Михайлович. В нашей службе запаса не бывает. Чекист – это состояние души. Это навсегда. Вы можете себе представить настоящего ученого или поэта на пенсии? Всю жизнь писал стихи, а в шестьдесят прекратил. Вышел на пенсию. Нонсенс, чушь.