Раздосадованный промашкой, Илья в очередной раз вытащил руку из стены, сдвинул брови, скрипнул зубами и снова прицелился.
Дмитрий с трудом поборол желание ещё раз взглянуть на необычайное явление. Выставив руки перед собой, он тихо произнёс:
– Профессора не вернёшь! И не Бейрут виноват в его гибели.
Дмитрий напрягся, ожидая единственно возможного в этой ситуации вопроса, но Илья промолчал. Он лишь нервно встряхнул головой, глубоко вздохнул и кивнул в сторону Бейрута.
– Как он это делает? – заинтересованно спросил мгновенно успокоившийся здоровяк.
И больше не было в его взгляде боли, исчезли страдание и смертная тоска. Только восхищение и любопытство. Ну, может быть, совсем немного зависти – но не чёрной, злой, а наивной, почти детской.
– Инверсия координатной оси, – пояснил Бейрут, не замечая мрачной тучи, наползающей на физиономию Ванькина.
Тот всё ещё стоял, ожидая ответа, но постепенно тень полностью закрыла его лицо. Гигант разочарованно кхмыкнул, обиженно сжал губы, посопел и громко беззлобно выругался.
– Очкарик! – прошипел он сквозь зубы, но глаза его больше не кричали от боли.
«И в этом весь Ванькин! – подумал Дмитрий. – Быстро заводится, быстро остывает, громко горюет, но тут же забывается. И, как всё простое, тянется к сложному. Может, именно поэтому он стремился к обществу профессора, пока тот был жив?»
– Стенобитное орудие! – парировал Бейрут, принимая правила игры.
Илья мрачно ощерился.
– Мне показалось, или кто-то сказал слово – война?
– Нет, брат, на этот раз ты не ошибся, – согласился Дмитрий. – Воевать нам всё-таки придётся. Вот только непонятно – с кем первым? С гуорками или с Садовником?
Безразличные глаза Жоры сфокусировались на лице Потемкина.
– Ты хочешь объявить войну создателю вселенной?
– Боюсь, как бы у самого создателя не появилось такого желания, – ответил Потёмкин, подойдя к Бейруту. – И пока военные действия не начались, ответь мне на один вопрос, – попросил он неподвижного хакера.
Тот только чуть заметно пошевелил губами, словно что-то подсчитывая или заучивая.
– Чем ты сейчас занят? – громко спросил Потёмкин.
Бейрут мгновенно посерьезнел, превращаясь в обычного человека, задумчиво почесал макушку, секунду подумал и медленно произнёс:
– При кажущейся простоте двоичной системы, с её помощью можно передать все многообразие бесконечной Вселенной, в которой мы живём. Мне кажется.
Он глубоко вздохнул, словно решаясь на прыжок в воду, и сообщил:
– Мне кажется, я вычислил алгоритм программы. И после короткой паузы добавил, смущаясь:
– Создателя.
Жора громко закашлялся, задохнувшись, прошептал: