Теперь карета ехала но набережной, на которой фонари горели уже не так ярко. Княжна отодвинулась в угол кареты, и Алексею даже показалось в полумраке, что она поднесла руку к губам, чтобы вытереть их.
– Боюсь, теперь вы будете обо мне довольно низкого мнения, – промолвила она. Голос ее отдавал арктическим холодом.
Нельзя винить нашего героя за то, что он счел, что в подобной ситуации никакие оправдания не помогут. Поэтому он храбро перешел в наступление и снова поцеловал княжну.
Некоторое время в карете была слышна только приглушенная возня, но наконец стихла и она.
– И все-таки вы меня не уважаете, – промолвила княжна, когда Алексей оторвался от нее и она получила возможность говорить.
– Я обожаю вас, – совершенно искренне промолвил молодой человек и в доказательство поцеловал ее в третий раз. Бог весть почему, но этот поцелуй вышел куда продолжительней, чем предыдущие.
К великому несчастью для императорской короны, Алексею было не восемьдесят лет, и он не был ни плешив, ни пузат, ни кривоног, а вернее совсем наоборот. Возможно, именно поэтому он не получил должного отпора.
– Вы правда меня любите? – спросила княжна, по-детски доверчиво глядя на Алексея.
– Александра, – начал он, – я…
– Зовите меня Адини, – перебила она его. – Дома меня все зовут Адини.
– Хорошо, Адини, – согласился Алексей. – Я не мог себе даже представить, что… Я думаю, вы самая храбрая девушка за свете, – закончил он. – Вы спасли меня и еще… еще одного человека. Обещаю вам, я никогда этого не забуду.
Княжна покачала головой.
– Я ужасная, – сокрушенно промолвила она. – Просто ужасная. Когда ваша тетушка сказала мне, что вы встречаетесь с… я имела в виду, что у вас кто-то есть, я просто голову потеряла от ревности. А когда я опять увидела вас сегодня с мсье Сорелем… в этих маскарадных костюмах… Вы выглядели так странно! И я стала следить за вами. Издали, чтобы вы меня не заметили. Мне было ужасно стыдно, но я… – Она стиснула руки. – Я ничего не могла с собой поделать. Как же я испугалась, когда увидела, что они схватили вас! Но у меня достало сообразительности вызвать полицию, а полицейским я назвалась именем своей фрейлины. Слава богу, что они ничего не заподозрили… – Алексей молчал. Невольно забеспокоившись, она легонько дотронулась до его руки. – Вы ведь не сердитесь на меня, верно? Мне бы так не хотелось этого, – помедлив, добавила она.
Алексей улыбнулся в темноте.
– Как я могу на вас сердиться, Александра?
– Адини.
– Конечно, Адини. – Он поймал ее маленькую ручку и сжал в своих ладонях. – Но я чувствую себя ужасно из-за того, что втянул вас во все это. Я… – Он поколебался, но потом все же решился. – Дело в том, что человек, которого вы знаете как Сореля, вовсе не Сорель. Его имя Эжен-Франсуа Видок.