– Ну, слава богу, – сказал он. – Шайке Огюстена конец.
Алексей поглядел на своего недавнего врага, и отчего-то у молодого человека сжалось сердце. Огюстен лежал на земле, откинув в сторону одну руку, возле которой валялся испачканный грязью цилиндр. Мышиный Король походил на ребенка, по недоразумению облачившегося в одежду взрослого. Маленькая мышка, Мими, металась у него на груди и жалобно попискивала. Ее лапки были в крови – две пули прошили Огюстена насквозь. Мгновение – и из похожих на бусинки глаз мышки покатились слезы. Она плакала совсем как человек.
– Бедная, – сказала княжна и сама расплакалась. Она наклонилась, взяла мышку и прижала к себе. – Обещаю, я тебя не оставлю.
Видок встряхнулся.
– Эй, а где Фредо Болтун? – крикнул он. – Подать сюда Болтуна!
Двое полицейских подтащили упирающегося Эльстона. Он был ранен, пуля задела руку чуть ниже локтя.
– А вот и наш сорванец! – весело сказал Видок. – Ну как? Не удалось тебе найти бриллиант, а?
Эльстон опустил глаза и невнятно выругался сквозь зубы.
– А хочешь, я тебе его покажу, а? – заговорщицким тоном промолвил Видок. – Чтобы было что вспоминать на каторге, – добавил он, усмехнувшись.
– Почему вы думаете, что мне так интересно увидеть этот бриллиант? – промолвил Эльстон скучающим тоном.
Видок ухмыльнулся.
– Сейчас увидишь. Мадемуазель Полина!
– Я здесь! – откликнулась молодая женщина, подходя к нему.
– Мой сверток при вас?
– Как вы и просили, – сказала Полина, надувшись. – Между прочим, вы обещали мне, что я буду играть важную роль, а вместо этого заставили отсиживаться за каким-то забором, пока эти господа задерживали бандитов!
– Не сомневайтесь, – успокоил ее Видок, – ваша роль самая важная. Давайте сверток сюда.
Полина молча протянула ему какой-то довольно большой предмет, завернутый в холщовую ткань. Видок, глядя на Эльстона, как кот на мышь, сунул руку в карман, после чего запустил ее внутрь мешка.
– Сейчас… где же это… Ага! Нашел.
– Мсье Видок решил показывать фокусы? – холодно спросил Фредо Болтун. – Кажется, покойный Огюстен тоже очень их любил. На этом он и погорел, кстати.
– Да нет, Фредо, – весело сказал Видок. – Я, к твоему сведению, вовсе не фокусник, а волшебник. А Огюстен погорел потому, что ты оказался неудачником, каких свет не видел.
Эльстон стиснул челюсти, желваки на его скулах заходили ходуном. Видок наконец справился с громоздким предметом и извлек его из мешка.
– Узнаешь? – спросил он.
Это были часы с двумя херувимами по обе стороны от циферблата, очень похожие на те, что стояли в комнате у Алексея. Только здесь крылья у херувимов были позолоченные, и вообще вещь имела вид, присущий благородным старинным предметам. Полина открыла рот. Каверин подался вперед, затаив дыхание.