– Тысячу луидоров, – наконец промолвил он.
Эльстон в изумлении поглядел на него, затем откинулся на спинку кресла и беззастенчиво расхохотался.
– Тысячу луидоров – за великую княжну? Право же, сударь, вы недооцениваете своих аристократов. – Тон его изменился, лицо стало жестким. – Десять тысяч.
– Сколько? – изумился в свой черед Каверин.
– Десять тысяч – за письма, и еще десять – за то, чтобы я оставил ее, – деловитым тоном перечислил Эльстон. – Итого двадцать. По рукам?
От такой наглости у Алексея захватило дух.
– Я могу дать вам четыре тысячи за все, и это мое последнее слово.
– Боже мой, – патетически воскликнул Эльстон, – так дешево ценить племянницу русского императора! А еще говорят, что русские – щедрые люди! Положительно, я не узнаю вас… Но меньше чем за восемнадцать тысяч мне сердце не велит от нее отступиться.
– Пять тысяч, – упрямо сказал Каверин. Желваки на его скулах ходили ходуном. Будь его воля, он бы уже давно выкинул Эльстона в окно.
– Да пропадите вы пропадом!.. Ну хорошо, пятнадцать. На меньшее я не согласен.
– Шесть.
– Нет. Четырнадцать с половиной. Если уж разбивать нежное девичье сердце, то только за такую сумму.
"Надо было тебя прикончить, – мелькнуло в голове у Алексея. – Видок был совершенно прав».
Торг меж тем продолжался. Эльстон яростно сражался за каждую тысячу. В итоге противники сошлись на двенадцати.
– За эти деньги я отдам вам все письма и оставлю Ниццу навсегда. Ручаюсь, вы больше никогда обо мне не услышите.
– Хорошо, – сказал Каверин, поднявшись с места.
По правде говоря, после разговора с гнусным авантюристом он чувствовал себя совершенно разбитым.
– Значит, по рукам? – спросил Эльстон.
– По рукам.
Самодовольный вид Эльстона был совершенно невыносим: Алексею хотелось сейчас же, немедленно выйти на свежий воздух, но собеседник задержал его.
– Так когда же произойдет знаменательная сделка?
Алексей остановился, раздумывая. К письму барона М. был приложен вексель на пятнадцать тысяч, выписанный на банк братьев Фуке. Каверину хотелось как можно скорее покончить с проклятым делом, и он рассудил, что до завтра вполне успеет переписать бумаги.
– Давайте встретимся у вас завтра в полдень. Я принесу с собой деньги.
– Смотрите не опоздайте, – сказал Эльстон, провожая его до двери. – Только, ради бога, никаких глупых фокусов. У меня надежный слуга, и он чертовски хорошо стреляет.
Алексей улыбнулся одними губами. Глаза его смотрели холодно и зло.
– Можете не волноваться, мсье, – ответил он и удалился под стрекотание одуревших от июльской жары кузнечиков.
Оставшись один, Эльстон долго смотрел ему вслед, потом засмеялся, оживленно потер руки и бросился в дом, где велел слуге Мартену откупорить бутылку шампанского.