— Какое стекло? Я не заказывал никакого стекла.
— Разве нет? — растерялась рыжеволосая женщина. — Но ведь в журнале заказов было записано. Для доктора Микаэлы Куин и мистера Байрона Салли.
Затем ее светлые глаза немного расширились, и она смолкла.
В этот момент из лавки вышел и Лорен Брей, чтобы взглянуть на артистов.
— Лорен, у нас тут небольшое недоразумение, — сказала Дороти и поспешно скрылась в лавке.
— Я не заказывал стекло, — обратился Салли к лавочнику, не дожидаясь объяснений.
— Верно, зато его заказывала доктор Майк, — с любезной улыбкой ответил Лорен. — Она уже заплатила мне аванс. Осталось выплатить еще двенадцать долларов пятьдесят центов. Выставить их на счет доктора Майк?
— Не надо. — Салли порылся в своих карманах. Затем выудил несколько купюр и монету. — Вот. Честно говоря, я приготовил это заплатить за бревна, которые сегодня привез Роберт. Но за них я занесу вам деньги в ближайшие дни.
На лице его отражалась досада и озабоченность. Но ему, по крайней мере, удалось спасти свое положение перед лавочником.
Доктор Майк даже испугалась, когда Салли ворвался к ней в приемную.
— Как ты могла меня так подвести? — потребовал он объяснений.
И Микаэле никак не удавалось убедить его, что все это получилось непреднамеренно. Кончилось тем, что Салли бросил перед ней на стол несколько долларовых банкнот.
— Что это значит? — спросила его Микаэла.
— Это аванс, который ты заплатила Лорену за стекло.
— Но мне казалось, что ты не можешь себе это позволить?
— А я и не могу себе это позволить, — ответил Салли и, не говоря больше ни слова, выбежал из приемной.
Доктор Майк спешно закрыла клинику. Она надеялась, что в этот день ее помощь уже больше никому не потребуется. Кроме того, в помощи сейчас острее всего нуждалась она сама.
Как она и ожидала, ее подруга Дороти Дженнингс была в лавке, и ей удалось уговорить ее немного пройтись. Обе женщины пересекли лужайку перед церковью, на которой приезжие артисты уже развернули свои приготовления.
— Я просто не могу взять в толк, что плохого Салли находит в том, что я тоже хочу внести в наш дом свою лепту, — пыталась изложить свою точку зрения доктор Майк. — Ведь я достаточно хорошо зарабатываю.
Дороти Дженнингс вздохнула:
— Таковы мужчины! Уж очень они гордые. Содержать семью они считают своей обязанностью и в то же время своим неотъемлемым правом. И если мужчина не в состоянии обеспечить семью всем, в чем она нуждается, он считает себя неудачником.
— Но это же совершеннейшая глупость! — вырвалось у Микаэлы.
— Видимо, да, — согласилась с ней рыжеволосая женщина. — Когда моя газета постепенно начала приносить доход, я хотела поделиться им с Лореном за то, что живу у него. Но он повел себя так, будто я нанесла ему смертельную обиду.