Колин покраснела и пожала плечами.
— Я помню, как мне было стыдно когда-то в девочках, что у меня растет грудь. Это было так странно и так пугающе, что мое тело изменяется, а я ничего не могу с этим поделать, — говорила миссис Дженнингс.
— Я тоже иногда этого стесняюсь, — тихо сказала Колин.
Дороти слабо засмеялась.
— Но потом, в девушках, я очень гордилась своей фигурой. А как это было прекрасно— кормить грудью детей. — Она вздохнула. — Вот уж не думала, что моему телу суждено будет пережить еще одну разительную перемену.
Девочка села на край кровати больной.
— Миссис Дороти, вы ведь знаете меня уже очень давно. Год назад я была все та же Колин, а ведь за это время у меня выросла грудь. Как вы думаете, сегодня я все та же Колин?
Миссис Дженнингс опешила:
— Ну конечно же! А ты разве считаешь иначе?
— Вот видите, и вы всегда будете все та же миссис Дженнингс, независимо от того, как изменится ваше тело.
— Ах, Колин!
В глазах больной стояли слезы, когда она нащупала руку девочки.
— Я думаю, пора менять повязку. — В дверях появилась доктор Майк, держа в руках поднос с инструментами.
Колин сразу все поняла.
— До свидания, миссис Дженнингс, я скоро опять приду.
— Буду рада видеть тебя, Колин, — с улыбкой ответила Дороти.
Микаэла поставила поднос на ночной столик рядом с кроватью больной.
— Вы можете закрыть глаза или смотреть в сторону, когда я буду менять повязку, — посоветовала она и уже разрезала ножницами верхний слой бинтов.
Но Дороти отрицательно покачала головой.
— Нет, отворачиваться я не буду. Я хочу смотреть правде в глаза, — добавила она слегка дрожащим голосом.
Доктор Майк приостановилась и недоверчиво посмотрела подруге в глаза своим проницательным взглядом.
— Вот этого бы я вам не советовала. Подождите пару недель, пусть хотя бы рана заживет.
— Нет! — Тон миссис Дженнингс не терпел возражений. — Прошу вас, дайте мне зеркало. И оставьте меня одну.
Микаэла немного поколебалась. Но потом подала больной ручное зеркало.
— Как врач я должны считаться с вашими желаниями, — сказала она. — Но как подруга я позволю себе остаться на это время рядом с вами.
И она снова принялась за бинты. Руки ее дрожали тем больше, чем меньше бинтов оставалось на теле Дороти. И вот наконец она убрала последнюю полосу марли.
— Как врач вы довольны состоянием раны? — спросила Дороти, не поднимая зеркала.
Доктор Майк кивнула.
— Да, я довольна. Я думаю, она очень скоро зарубцуется.
Дороти Дженнингс медленно подняла зеркало. Вначале в нем отразились ее рыжие волосы и бледное лицо.
Она медленно опускала зеркало, разглядывая свою шею и обнаженные плечи.