— Что ж, слово не воробей… — Памеле стоило немалых трудов сдержать приступ гнева. — Надо отдать тебе должное, ты меня мастерски провел.
— Учти, я ставлю на темную лошадку. — Палмер оглядел ее с головы до пят. — Ведь я видел тебя только в платье, да в этих вот широченных штанах. Кто знает, может, у тебя кислый зад или безобразное родимое пятно во всю спину? — Памела задохнулась от ярости, но он невозмутимо продолжал: — Впрочем, я обожаю авантюры, и ты, кажется, тоже. Пойду оформлять твои документы, а ты ступай с девочками — они введут тебя в курс дела… — И, повернувшись спиной, как ни в чем не бывало стал спускаться по лестнице.
— Чего застыла словно изваяние? — тормошила Памелу Беверли. — Нам надо еще переодеться… И, кстати, где твои вещи?
— Понимаешь, я… — растерянно забормотала Памела.
— Бог с ними, со шмотками, — не в них счастье. Подберем для тебя что-нибудь. Размер ноги у нас, похоже, одинаковый, а это главное. — Мулатка ослепительно улыбнулась, но улыбка тотчас сползла с ее лица, а глаза широко раскрылись. Глядела она на что-то позади Памелы. — Кирсти! Брось сейчас же!
По-кошачьи гибким стремительным движением Беверли кинулась к шведке и буквально вырвала у нее из рук тюбик губной помады.
— Я только хотела… — жалобно протянула та.
— Кому нужна твоя намазюканная рожа? — сверкнула глазами Беверли. — Завтра с нами будут работать профессионалы, а им, кроме чистой ухоженной кожи, ничего не нужно.
У перепуганной Кирстен личико сделалось совсем детским, губы задрожали, и Памела сочла своим долгом вмешаться.
— Ну-ну, девочка, — она нежно обняли беловолосую шведку за плечи, — ты и так необыкновенно хороша, просто загляденье. Вот я не крашусь вовсе, а посмотри, тоже недурна, правда? — И гордо вскинула подбородок, поворачивая голову на точеной шее из стороны в сторону.
— Ты… ты лучше всех. — Кирсти слабо улыбнулась и наморщила хорошенький лобик, подбирая слова. — Ты совсем как… ну, как это… из сказки, с рыбным хвостом? Мама Бев, как называется?
— Не с рыбным, а с рыбьим, дурочка ты моя! — Во взгляде мулатки читалась теперь почти материнская нежность. — Называется русалка, запомни. — Она окинула взглядом Памелу. — Так и есть, вылитая русалочка: кожа прозрачная, волосищи роскошные и еще эта пикантная седая прядь… Слушай, а у тебя неплохие шансы. Опыт есть? — деловито осведомилась Беверли.
— Да как тебе сказать…
— Все ясно, — заключила темнокожая красотка. — Но попытка не пытка, да еще с такими данными. Ладно, хватит трепаться! Первый выход в купальниках.
И мулатка едва ли не волоком потащила растерянную Памелу в гримерную. Кирстен шла за старшей подругой, как цыпленок за квочкой, не отставая ни на шаг. В синих глазах читалось обожание.