– Поселок тебе не понравился?
– Нет.
– Меня там чуть не убили, – отрывисто сообщил стрелок.
– Вон как?
– Я убил человека, которого коснулась рука Господня, – сказал стрелок. – Только Господь не был Господом. Это был человек в черном.
– Он устроил тебе ловушку.
– Да.
Они переглянулись в полумраке – в эту минуту обоим послышался отголосок неотвратимости: уже ничего нельзя было изменить.
«Вот сейчас прозвучит вопрос».
Однако Брауну было нечего сказать. Его самокрутка превратилась в дымящийся окурок, но когда стрелок похлопал по кисету, Браун помотал головой.
Золтан беспокойно закопошился, словно собираясь что-то сказать, и затих.
– Можно, я расскажу тебе, как было дело? – спросил стрелок.
– Конечно.
Стрелок поискал слова, чтобы начать, и не нашел.
– Надо отлить, – сказал он.
Браун кивнул:
– Это все вода. В кукурузу?
– Само собой.
Он поднялся по ступенькам и вышел в темноту. Над головой сверкала буйная россыпь звезд. Ветер не прекращался, он то стихал, то поднимался вновь. Над рассыпчатой землей кукурузного поля выгнулась подрагивающая струя мочи. Стрелок попал сюда по воле человека в черном. Могло даже оказаться, что Браун и есть человек в черном. Как знать…
Оборвав эту мысль, он прогнал ее от себя. Единственным непредвиденным обстоятельством, с каким он еще не свыкся, была возможность самому сойти с ума. Стрелок вернулся в землянку.
– Ты уже решил, видение я или нет? – от души забавляясь, спросил Браун.
Изумленный стрелок остановился на крошечной площадке лестницы. Потом медленно сошел вниз и сел.
– Я начал рассказывать тебе про Талл.
– Он разрастается?
– Он мертв, – ответил стрелок. Фраза зависла в воздухе.
Браун кивнул.
– Пустыня. Думается, со временем она способна задушить все, что хочешь. А знаешь, было время, когда через эту пустыню шла проезжая дорога.
Стрелок прикрыл глаза. В голове царила бешеная круговерть.
– Ты подмешал мне дурь, – хрипло выговорил он.
– Нет. Я ничего не делал.
Стрелок устало поднял веки.
– Тебе будет не по себе, покуда я не попрошу тебя рассказать, – продолжал Браун. – Вот я и прошу. Расскажешь мне про Талл?
Стрелок нерешительно раскрыл рот и с удивлением обнаружил, что на сей раз слова искать не придется. Поначалу бессвязные, невразумительные, сбивчивые фразы мало-помалу развернулись в плавное, немного невыразительное повествование. Ощущение одурманенности прошло, и стрелок обнаружил, что охвачен непонятным возбуждением. Он проговорил до поздней ночи. Браун ни разу не перебил его. Птица тоже.
5
Мула стрелок купил в Прайстауне и, когда добрался до Талла, животное еще было полно сил. Солнце уже час как село, однако стрелок продолжал идти, ориентируясь сперва на зарево огней в небе над поселком, а после – на разухабистые аккорды пианино, игравшего «Эй, Джуд» так чисто, что жуть брала. Дорога расширялась, вбирая в себя притоки.