Я молча ожидал продолжения. Но видно, добавить ей было нечего. Сильвия пристально посмотрела на меня и сказала:
— Ну?
— Что — ну?
— Разве мораль читать не будете? Какая я скверная и что возмездием за грехи станет моя смерть?
— Детка, если грехи оплачивать смертью, то я уже много лет пытаюсь покончить с собой.
— Я поняла, что вам можно доверять. Разве стала бы я вам все это рассказывать, если бы не поверила вам?
— Наверное, нет. Но скажите честно, откуда вы знаете, что я не растрезвоню эти пикантные подробности по всему городу?
— Нет, не растрезвоните. Я вам верю. Вы запросто могли меня изнасиловать, но ведь не сделали этого.
— Сильвия, сколько раз повторять, я не насилую.
— Не орите на меня, папочка. — Она пожала плечами. — Ну что ж, у вас была возможность. Держу пари, завтра утром вы об этом пожалеете.
— А я и сейчас уже жалею. Послушайте, мы досконально обсудили всю глубину вашего падения, но я все еще не понимаю, как Чейм докопался до вашего прошлого.
— Ну, вы уже знаете, мне очень хотелось получить хорошую роль, но для этого надо было согласиться на его условия. И мы… договорились. — Она вздохнула. — Я сдержала свое слово. Только ведь до этого он обходился со мной как отец, и я чувствовала себя так, будто совершаю инсект.[2]
— Что?! Здорово донимал вас?
— Это было такое испытание, которое я стараюсь никогда не вспоминать, если только мне удастся его забыть. Да еще если в он не был таким синильным.
— Каким, каким? Ну и что?
— А то, папочка, что вам, может, это и все равно, а мне было очень неприятно.
— Каким он был, вы сказали?
— Синильным. Ну, значит совсем старым, одной ногой стоял в могиле.
— Вы хотели сказать сенильным?
— А что это такое?
— Да ладно, не важно. Так на чем мы остановились?
— Вот поэтому я чувствовала, будто… ну, вы, я думаю, знаете, что означает «совершать инсект»?
— Может, ловить насекомых и сажать их в банку? А если уничтожать их, то с помощью инсектицидов…
— Вот еще, придумали!
— Ага.
— Ну так вот. Неделю за неделей после этого он мне все подмигивал, да пощипывал за разные места и вел себя так, будто осчастливил бедную девушку. И однажды, когда он так щипал меня и ходил петухом, мне все это надоело и я ему все выложила. Сказала, что нечего так задаваться и воображать, будто он первый мужчина в моей жизни. Рассказала, что одно время с полгода была продажной девчонкой и что он у меня не первый клиент, а может, миллионный. Я, конечно, приврала, чтобы позлить его.
— Надеюсь, здорово приврали, а?
— Я ему наговорила грубостей, и он так разъярился, я думала, его удар хватит. Вот тогда он, видно, и начал обо мне разузнавать. Нанял детективов. У него их было полно, пока он заправлял студией. Они и разнюхали, что я была шлюхой. Я бы никогда не призналась ему в этом, если бы он меня так не разозлил.