— Мистер Скотт!
— Даже если он и очень хотел снова упрятать кейс в запечатанную обертку, чтобы вы не узнали, что он его вскрыл, это было невозможно — деньги по чеку он уже получил. Скрыть это он никак не мог. Наверное, его пот прошиб, а?
— Наверное…
— Так что Джелликоу пришлось пуститься в бега, чтобы скрыться от возмездия Гидеона Чейма. Особенно если он успел продать рукопись…
Я постоял молча, стараясь сосредоточиться. И вдруг меня осенило. Я улыбнулся Гидеону Чейму — не слишком приветливо — и сказал:
— Историю с пятью тысячами баксов мы выяснили. Джелликоу получил их не за рукопись. — Я выдержал паузу. — Не исключено, что он мог и продать ее. И не за пять тысяч, а значительно дороже. Так ведь?
Лицо Чейма было хмурым. Он молчал.
— Так ведь? — повторил я. — Вы же хотите вернуть эту проклятую рукопись, а? Если Джелликоу еще не загнал ее, он вполне может это сделать. Как, по-вашему, может?
— И найдет немало желающих ее купить, — ответил наконец Чейм.
Я продолжал улыбаться:
— Назовите кого-нибудь из их числа.
— Ну… — Он задумался. И вдруг его как прорвало: — Автобиография — правдивая история моей жизни. Кроме того, я попытался разоблачить ложь и клевету, которой подвергался в течение жизни и особенно за последнее десятилетие. Для этого мне пришлось много рассказать о некоторых личностях, что, к сожалению, может поставить их в неловкое положение.
— Вы называли имена, даты, место действия и тому подобные факты?
— Кое-где называл, но кое-где приходилось маскировать настоящие имена и события, принимая во внимание закон о диффамации.
«Еще бы», — подумал я. И постараться обойти его при первой возможности. Такой человек, как Чейм, мог позволить себе действовать на грани дозволенного. Особенно если знал, что рукопись будет опубликована после его смерти.
В Голливуде постоянно циркулирует множество слухов: сплетни о такой-то мисс «А» или таком-то мистере «X», о какой-либо феноменальной оргии, о чьем-то неблаговидном поступке, а то и серьезном преступлении. До широкой публики эти сплетни не доходят, но в узком кругу — на вечеринках, в барах и спальнях — о них перешептываются, злорадствуют или посмеиваются. Обычно они так и остаются в разряде пикантных сплетен, но кто-то где-то всегда знает скрывающуюся за ними правду, которая порой оказывается еще более пикантной и скандальной, чем сами слухи.
Гидеон Чейм несомненно принадлежал к числу тех, кто всегда был в курсе истинного положения дел. И в своей автобиографии он, очевидно, предал эту правду гласности в интересах, так сказать, справедливости. И даже если имена, время действия и места событий были вымышленными, истории эти достаточно узнаваемы и «узкий» круг лиц легко мог догадаться, кто является истинными действующими лицами. Чейм наверняка об этом позаботился.