Во Франкфурте помещались те, кто устраивал нам эти поездки — Всегерманский винный институт. До сей поры, правда, «ударом ниже пояса» по немецкому виноделию там называли нечто другое — Liebfrau-milch, «Молоко мадонны», действительно бездарное произведение откуда-то с Мозеля. У этой сладенькой жидкости нет ни виноградника, откуда она происходит, ни даже какой-то специфической местности. Ее может изготовить под этим именем кто угодно. Соберите виноград, который не годится для настоящего немецкого вина, чувственно-ароматного, нервно-терпкого и романтичного, смешайте в ферментационных емкостях все, что вам не нужно, добавьте итальянского синтетического сахара, и вы получите нечто, похожее на вино, но дегустации не подлежащее. Не ждите ни букета, ни вкуса. И тем более послевкусия. Это не вино. Это именно что «Молоко мадонны».
Экспорт немецкого вина стал в последние годы задачей национального значения. А попросту, у них с экспортом проблемы. Германия, правда, совершила прорыв в страны Азии, потому что с мощным ароматом разных азиатских кухонь не сочетается почти ничего, кроме рислингов: никакая Италия, никакая Испания тут не подходят. Азиатские пряности и мощные танины просто убивают друг друга, так что красное вино Азия пьет или по незнанию, или отдельно, как напиток здоровья. Зато белое…
Все прочее, кроме Азии, немцам не поддается. Потому что на новых рынках сколько угодно конкурентов — те же Италия и Испания, не говоря уж о винной сверхдержаве, Франции. Но немцы борются. Наш добрый друг и покровитель, винный институт Мануэлы, собственно, только прорывом на зарубежные рынки и занимается. Неожиданное возникновение из ничего новых германских красных вместо прежних, бледных и непонятных, — лишь один, и очень странный, эпизод этой борьбы.
Но так получалось, что первой на новые рынки неизменно вторгалась шакалья стая захватчиков с Мозеля, с «Молоком мадонны» наперевес. Их никто не продвигал, они шли сами, рассчитывая на покупателей, вообще не представляющих себе, что такое вино. Но ведь есть и те, что представляют, те, что слышали хоть что-то о великих рислингах и тонких граубургундерах. Один глоток «Молока мадонны» отбивает у таких людей всякую охоту продолжать знакомство с немцами. Так портят рынки надолго и всерьез.
В самой Германии виноделы за десять метров обходят экспортеров «Молока мадонны», принимают резолюции на заседаниях ассоциаций виноделов, стыдят, протестуют. И все без толку.
И вот теперь добавилась новая катастрофа. Отравленное вино — ничего себе словосочетание! Мы переглянулись с Монти, Мойрой и прочими: нам очень даже ясно было, что означают слова в заголовках газет, стоящие рядом: «немецкое вино — никотин — смертельное отравление».