— Вы ведь поможете нам, правда? — еле слышно сказала нашей компании Мануэла. — Мы еще не знали, что произошло, когда вас собирали… Не знаем, что будет дальше. Но вы-то уже здесь. Вы лучшие. Вы все понимаете. Так?
Мойра погладила ее по руке.
— Мануэла, — проговорил я. — Вспомните Фрайбург четыре года назад. Мы это пережили, а ведь и правда могла быть война. Что тогда было сказано? Надо делать свое дело. Скажите водителю, пусть трогается.
— Какое хозяйство у нас следующее? — поддержал меня Седов.
Монти, чуть побледневший, с проступившими веснушками, заметил что-то насчет того, что у него «нет времени на идиотизм», и пошел на свое сиденье сзади, Мойра вздохнула и последовала за ним. Монти демонстративно бросил на кресло рядом с собой рюкзак, так что Мойре только и оставалось, что пройти еще дальше.
Автобус тронулся.
Какое же милое солнышко пронизывает виноградники параллельно земле! Листья светятся начищенной медью, темнеют их прожилки. Юрген Бек идет по винограднику, чуть не подпрыгивая, и, наконец, широко взмахивает рукой: вот он, этот повернутый к солнцу склон холма, с отличным дренажем, здесь еще пять лет назад ничего не росло, кроме каких-то кустов, а сейчас эта земля на вес золота.
Несколько шагов к дегустационному залу — он тут же, у рядов лозы, маленький побеленный сарай… и…
Сияй, солнце, — мы сделали открытие! Великолепное немецкое красное, а через десять лет, когда лоза наберется сил, а вино полежит в погребе и проявит себя целиком — тогда… кто знает — великое красное?
На драгоценном склоне холма растет вовсе не шпетбургундер. Это совсем другой сорт, который тут лет десять назад использовали только для кюве.
Дорнфельдер, новая звезда немецкого небосклона. Вот он какой — листья как у… неужели как у совиньонов?
Юрген уже получил свои первые награды на Дюссельдорфской ярмарке, ему уже не надо волноваться при виде международной группы дегустаторов. Он разливает вино точными движениями — только профессиональный винодел может вот так, почти не глядя, налить его в десять бокалов, и всем поровну, с точностью до миллиметра.
А вот от привычки давать своим винам десятиэтажные названия немцам пора отказаться. Хорошо, что нам этот литературный шедевр выдали в распечатанном виде.
Вот он:
Dornfelder Rotwein trocken 2001, im Barrique gereift — Weingut Hedesheimer-Hof, Beck Cuvee Classic. Jurgen und Michael Beck. Selection.
В общем, кошмар. Но…
Полная концентрация внимания, лица Седова, Монти и прочих застывают. Наверное, мы чувствуем великое вино на расстоянии через стекло и пробку. Итак: «ч. см. сок, непр., ножек нет, пятна».