— У вас царапина снизу бампер, — сообщил мне таджик с мойки. — Можем заполировать, недорого. Забирайте машину, да?
— Да, — грустно сказал ему я. — Когда-нибудь все будет заполировано. Спасибо.
Железная штора мойки с шуршащим лязгом открылась, выпуская меня на мелкий дождь и грязь. Я был единственным идиотом, который моет машину в такую погоду. Просто мне нравится сам процесс.
Честное слово, подходя к подъезду, я с замиранием поднял голову к окнам в третьем этаже: света нет, но зачем он нужен в четыре часа дня в сентябре?
А еще я шел по лестнице на цыпочках и прислушался к звукам за дверью — звуков не было.
Я тихо открыл ключом белую дверь, готовя себя к тому, что внутри пусто.
Она появилась из комнаты слева без единого звука, перебирая босыми ногами, завернутая в мое японское кимоно.
— У тебя в доме — женщина! — сообщила мне Алина, смеясь глазами цвета моря. — Это — я.
По-моему, у меня на лице в тот момент было написано все, что ей надо. Хотя думал я в основном о том, какая у нее температура, потому что бросаться на больную женщину не следует никогда в жизни.
Но лучше, чтобы температура все-таки была, ну небольшая, потому что отпускать ее сейчас было бы очень обидно.
Дальше были разговоры о том, что температура у нее — тридцать семь и девять, это уже прогресс, но — минимум три дня не показывать носа на дождь; что она уничтожила оба моих лимона и недельный запас чая, а есть ничего не может, но вот завтра уже придется её кормить, как хомяка, фруктами и зерном (то есть кашей); что у меня потрясающая квартира, громадная кухня, невероятно тихо, за окнами ничего, кроме тополиной листвы, отсюда не хочется выходить; и еще о том, как же все это у нас произошло, с чего начиналось.
Я улыбался.
— Не смешно, Сергей, — сказала Алина. — Смешно было утром. Я просыпаюсь и вижу рядом на подушке светлые длинные волосы — твой хвостик. В общем, женские волосы. И в ужасе думаю: что со мной произошло, неужели опять?
— А что — было?
— Один раз, — чуть смущенно сказала она. — После чего множество девочек типа этой твоей Юли очень так намекали, что готовы для меня… Только возьмите в La Mode. Потом перестали. Вот, а утром я все же вспомнила, что со мной и где я, заснула успокоенная снова, но мысль насчет того — как же это произошло, осталась. Еще неделю назад я подумать не могла, что это вот так просто: прикасаться к только что встреченному мужчине и чувствовать, что нет на свете ничего более естественного. Мне было жутко страшно в Германии, что ты заметишь, что со мной творится.
Я уже не улыбался, я смеялся.