Я ничего не помню. Я сижу здесь, в комнате, и всех вижу, всех и каждого. Теплая компания. Царит дружелюбие. Разве я сплю? Никакой воды. Никто не тонет.
Да, да, давайте, давайте, давайте же, громче, чтоб голоса, чтоб голоса, чтоб голоса, да что же вы меня морочите, ублюдки, призраки, длинные призраки, вы же не беззвучные, я слышу ваше гуденье, и я в голубой крахмальной сорочке, в голубой крахмальной сорочке, в отеле «Ритц», да, я его знаю, этого метрдотеля, Борис, да, Борис, он там уже много лет, и слепящие тени, потом плещет вода…
Спунер. Это я тонул у вас во сне.
Херст сползает на пол. Все подходят к нему. Фостер поворачивается к Спунеру.
Фостер. А ну мотай отсюда.
Бриггз поднимает Херста на ноги. Херст отталкивает его.
Херст. Руки прочь.
Стоит выпрямившись. Спунер подается к нему.
Спунер. У него есть внуки. Как у меня. Равно как у меня. Мы оба отцы семейств. Мы ровесники. Я понимаю его нужды. Дайте я возьму его под руку. Имейте почтение к нашему возрасту. Пойдемте, я усажу вас.
Берет Херста под руку и подводит его к креслу.
Нет жалости в этих людях.
Фостер. Господи.
Спунер. Я ваш подлинный друг. Потому-то и сон ваш был столь… огорчительным. Вы видели во сне, что я тону. Но вы не волнуйтесь. Я не утонул.
Фостер. Господи.
Спунер(Херсту). Хотите, я приготовлю вам кофе?
Бриггз. Он думает, что он амстердамский кельнер.
Фостер. Service non compris[2].
Бриггз. А на самом деле уносит пивные кружки в «Бычьей голове». И подносит урыльники.
Фостер. Видать, наш хозяин побывал нынче вечером в «Бычьей голове» и там якшался с кем не следует. (Спунеру.) Слушай, дядя, тут, похоже, вышло маленькое недоразумение. Ты не в каком-нибудь припортовом нужнике. Ты в доме у человека состоятельного, у человека достойного. Ты меня понял?
Оборачивается к Бриггзу.
Ну чего я из кожи лезу? Вот скажи, а?
Снова обращается к Спунеру.
Послушай, малый. Мы этого джентльмена бережем от дурного глаза, от злодеев и злоумышленников, и можно бы тебя мигом шпокнуть, мы ведь за этим джентльменом ухаживаем, причем по любви.
Оборачивается к Бриггзу.
Ну что я с ним языком болтаю? Только время извожу без толку. Свихнулся я, что ли. Обычно-то я болтовню не развожу: кому это надо? Когда я в норме, я помалкиваю.
Снова обращается к Спунеру.
Понял, в чем дело? Какая-то у меня к тебе, что ли, симпатия.
Спунер. Манеры мои вам нравятся.
Фостер. Наверно, не без того.
Бриггз. Ирландцы его при мне кастрировали.
Фостер. С этими ирландцами вечно чего-нибудь недосчитаешься. (Спунеру.) Слушай, давай разберемся, ладно? Тебе подвернулся богатый, влиятельный человек. Не на твой рот кусок, дядя. Ну как тебе объяснить? Тут совсем другая сфера. Тут иначе себя мыслят. Тут кругом шелк. Кругом органди. Кругом икебана. Тут готовят по рецептам восемнадцатого века. Тут ни тебе карамелек, ни жареной картошечки в кулечках. Тут принимают молочные ванны. Тут звонки со шнурами. Тут все организованно.