Тем временем кобыла, наконец, обрела более или менее устойчивое положение под двумя всадниками. Иван же, бросив поводья, ласково погладил ноги девушки, затем, вдруг, отведя руки назад одновременно крепко, но не больно шлёпнул её по бёдрам. Этим "манёвром" он освободился от такого приятного для него "пояса" и, мгновенно перенеся свою ногу вперёд через луку седла, спрыгнул с бедолаги-лошади. Полина тут же перескочила с крупа в освободившееся седло, при этом её ноги не доставали до стремян, рассчитанных на значительно более рослого всадника.
- Папа никогда не позволяет мне садиться на своего строевого коня... Ну, как я на твоём?- Полина вскинула голову, сдвинула папаху набекрень, выпятила и без того высокую грудь.
Кобыла явно не одобряла, что в седле оказался не её хозяин, и нервно прядала ушами.
- Лихой казачок, только в заду уж больно тушист, и ноги надо сильнее сжимать, а то из седла вылетишь,- Иван взял нервничающую кобылу под уздцы.
Полина в ответ вновь звонко раскатисто рассмеялась, откинувшись на заднюю луку седла.
- Ты что, как смешинку проглотила,- Иван успокаивающе поглаживал по холке кобылу, которая так и не могла привыкнуть к мотающейся в приступах смеха всаднице.
- Проглотила,- девушка, бедово вспыхнув глазами и наклонившись к уху Ивана зашептала,- А я не могу сжимать... когда ты рядом, они у меня сами-собой... слабнут,- и тут же, отпрянув, вновь зашлась смехом.
- Ну, ты... Поль... ну разве ж можно,- смущённо и зачем-то глянув в очередной раз по сторонам, хоть вокруг насколько хватало глаз никого не было, заулыбался Иван.- Вот бы сейчас тебя папаша твой послушал, или благочинный отец Василий. Так бы наверное с амвона и навернулся. Или твои гимназические... как их, классные дамы.
- Вот, уж насчёт наших классных дам ты сильно ошибаешься. Среди них такие попадались, чего только не повидали, и где только не побывали, и актёрки дешёвых театров, и циркачки. А про одну, что нас в 6-м классе вела легенды ходили, про любовников её... Ладно, сними меня скорее, а то кобыла твоя уж больно ревнует,- Полина вновь обхватила Ивана за шею и пружинисто спрыгнула на снег.- Если хочешь знать, в своём классе я одна из первых скромниц считалась. У нас там такие девы водились, и курили, и кокаин нюхали, а уж на язык... Помнишь Скуридина, миллионщика, судовладельца. Так вот, я вместе с его единственной дочерью училась, и эта наследница несметных капиталов мечтала в каком-нибудь варьете плясать, и за жизнь никак не меньше тысячи любовников иметь.