- Ой, Господи! Кто это здесь,- женщина со свету, не могла различить сидящих на лавке в углу братьев.
- Не пугайся, тёть Стешь, это мы тут воздухом дышим,- отозвался Иван.
- Ой, ребятки, прям напугали...- Лушь, ну я пошла... тут это, робята твои сидят.
Вслед за соседкой в сени выглянула мать:
- Стёпушка, Ваня... что вы тут маетесь, устали небось Отец вона давно уж десятый сон видит, храпит и заботы нет ему. Ложитесь, поздно уже.
- Сейчас мамань, мы недолго. Сколь с братом не говорили. Ты само-то ложись, мы скоро,- в голосе Степана слышалась сыновья заботливость. Мать закрыла дверь, и Степан заговорил жалостно, словно у него к горлу подступили слёзы.- Три года мать не видел, а постарела на все десять лет. Отец, вон, как и не жил, всё такой же, кочетом скачет.
- Мать она всегда сильнее переживает. Ты Прасковью Неделину помнишь? Сейчас встретишь, не узнаешь. Двух сыновей почти сразу убило, старуха старухой стала в сорок с небольшим лет, высохла вся, кожа да кости, а ведь до войны по дородству в станице даже атаманше, Домне Терентьевне не уступала. Вот и наша мама всё это время похоронки ждала, каждый день молилась, в церкви свечки ставила за нас,- резонно рассудил Иван.
- Да, я это всё понимаю, это так. Но на неё посмотреть, будто на нас тоже похоронки пришли. Тяжко ей одной в доме управляться, не по годам, помощница нужна. Я то уж в скорое время вряд ли женюсь, а вот у тебя вроде всё наладилось, всё ж таки сумел ты Полину заарканить, сосватать. Так, что ли?
- Так,- Иван голосом выказал недовольство тем, как говорит о Полине брат.
- Ну что ж, дело хорошее, с самим Фокиным Тихоном Никитичем породнимся. Только ты бы невесту свою предупредил, что у нас в доме на матери нашей так же, как она в своём дому на прислуге ездит, у ей не выйдет. Ежели ты смолчишь, отец смолчит, то я молчать не буду. Невестка должна на себе всё хозяйство везти. А то ведь оне барышни, ты их благородием заделалси, а мать она опять на вас...
- Это не твоё дело!- резко перебил Иван брата.- Как-нибудь без твоих советов разберёмся, как нам жить!
Казалось ещё немного и Иван привычно рявкнет: Молчааать!!! Но он замолчал, вынул из кармана носовой платок, и, сняв папаху, вытер вдруг покрывшийся испариной лоб. Молчал и Степан. В сенях повисло напряжённое молчание.
- Ладно Стёп, поздно уже, спать пора... Но раз ты уж заикнулся про какое-то задание, так расскажи до конца,- примиренчески попросил Иван.
Степан заговорил не сразу. Он некоторое время недовольно сопел, потом вновь скрутил цигарку, закурил.