Бахметьев сообщил, что в России особенно в городах свирепствует голод. Кроме побывавшего на фронте Прохора, старший Василий и младший брат Федор, никогда не ездили дальше Усть-Каменогорска и настолько привыкли за свою жизнь к обилию продуктов, что просто не могли поверить в иное существование. Даже Прохор, знавший, что такое скудные солдатские харчи, не до конца верил в то, что говорил Бахметьев. А тот тем временем осторожно перевел разговор на коммунаров.
- Не нратся мне как у их,- сразу и безапелляционно заявил Прохор, унаследовавший от отца прежде всего его длиннорукость.
- А что так?- заинтересовался "мнением со стороны" Бахметьев.
- Сначала вроде посмотришь, весело, дружно живут, а присмотришься... Я на войне последнее время на Румынском фронте был, так вот, у них там в комунии этой как в армии, по команде с постели встают, по команде работают, по команде жрать садятся, спать ложатся. Наверное, и баб пользуют когда в рельсу ударят, все разом. Не, не нратся мне такая комуния. Это наш батя в солдатах по команде двадцать пять годов жил, а мне и трёх годов хватило, у меня такая жисть вот она где,- Прохор ребром ладони чиркнул себе по горлу.
- Зато справедливость, все поровну, никаких хозяев, атаманов,- осторожно встрял в разговор доселе молчавший мужик-возница.
- Да какая там справедливость,- отмахнулся уже Василий.- И у них все по-разному работу ломят. А председатель их тот же атаман, командует, а сам не сеет, не пашет, и косы в руки не возьмет.
- Ну, кто-то же должен командовать,- в свою очередь возразил Бахметьев.
- Должен... Да только простому работному человеку всё одно, кто над ним командует председатель ли, атаман ли, иль ещё какой барин-начальник,- твёрдо стоял на своём Прохор.- Я вот у свекра в Васильевке гостил, их деревня недалеко там верстах в десяти от той комунии, они их часто видют. Говорят, и живет этот председатель не как все они. Он бабу свою докторшей поставил, она в лазарете сидит цельными днями, а остальных баб и девок наравне с мужиками в поле, на огород, траву, молочай с осотом полоть гоняет. А докторша-то она совсем плохая. К ей васильевские бабы с хворями своими и с детьми ходили. Так она и лечить-то почтишто не умеет, и роды принимать не берётси. Только и может перевязать, да нашатыря дать - все ее лечение. И ещё говорили, что многие коммунары на председателя свово обижались, за то что и робят своих ото всех отделяет. Когда в станицу ездит в лавку, провизию для всех покупать, так не только пшено или соль, а втихаря конфеты с пряниками и всё только для своих, других никогда не побалует. А председательша втихаря робят своих и обучает грамоте, а остальные как хотят, пусть неуками растут, а ведь могла бы и всех собрать да обучать. Она, говорили, хоть и простого рабочего дочка, но шибко грамотная, в Питере в гимназиях обучалась...