Путешественник из-под нахмуренного лба разглядывал борону. Объяснения судебного процесса его не удовлетворили. Тем не менее, он должен был учитывать, что речь шла об исправительной колонии, что здесь необходимы особые меры и в любом случае действовать следовало по-военному. Кроме того, он рассчитывал на нового коменданта, кто, очевидно, хоть и постепенно, но собирался ввести новые методы, недостижимые для ограниченного мозга этого офицера. Посреди этих размышлений путешественник спросил: "А комендант будет присутствовать при экзекуции?" "Неизвестно, - ответил офицер, задетый неожиданным вопросом, и его доброжелательное выражение лица перекосилось. Именно поэтому мы должны поторопиться. Мне даже, к большому сожалению, придётся сократить объяснения. Хотя завтра, когда аппарат будет вымыт и вычищен - это его единственный недочёт - то, что он сильно пачкается, - я мог бы дать вам более подробные объяснения. Теперь же - лишь самые необходимые. Когда человек уложен на постель, и она вибрирует, борона опускается на тело. Она сама устанавливается в таком положении, что лишь слегка касается тела остриями игл; как только настройка закончена, вот этот стальной канат выпрямляется в стержень. И представление начинается. Непосвящённому различия между видами наказаний незаметны. Работа бороны кажется монотонной. Вибрируя, она втыкает иглы в тело, вибрирующее, в свою очередь, на постели. Чтобы предоставить любому человеку возможность проверить правильность исполнения приговора, борона была сделана из стекла. У нас было немало технических проблем с укреплением игл, но после многочисленных попыток нам это удалось. Мы не побоялись траты сил и времени. И теперь каждый может видеть сквозь стекло, как происходит гравировка надписи на теле. Не хотите ли подойти поближе и осмотреть иглы?"
Путешественник медленно поднялся, подошёл к бороне и нагнулся над ней. "Вы видите, - сказал офицер, - два вида игл в разнообразном порядке. Рядом с каждой длинной расположена игла покороче. Длинная игла пишет, а короткая брызжет водой, чтобы смывать кровь и не размазывать надпись. Вода, смешанная с кровью, отводится вот в эти маленькие водостоки, а затем стекает в основной жёлоб и через сливную трубу устремляется в канаву." Офицер проследил пальцем весь путь, который проделывает вода с кровью. Когда же он, желая наибольшей наглядности, подставил руки под слив трубы, путешественник поднял голову и попытался, нашаривая позади себя кресло, вернуться в него. Тут он к своему ужасу заметил, что осуждённый, как и он сам, последовал предложению офицера рассмотреть борону с близкого расстояния. Цепью он немного сдвинул с места заспанного солдата и наклонился над стеклом. Было заметно, как он неуверенным взглядом пытается нащупать то, что только что рассмотрели оба господина, и как ему это никак не удается из-за отсутствия объяснений. Он наклонялся то туда, то сюда. Снова и снова обшаривал он глазами стекло. Путешественник хотел было оттеснить его, так как действия его были, вероятно, наказуемы. Но офицер удержал путешественника одной рукой, а другой поднял ком земли с холмика около канавы и бросил им в солдата. Тот рывком поднял взгляд, увидел, что позволил себе осуждённый, уронил ружьё, упёрся каблуками в землю, отдёрнул осуждённого так, что тот сразу упал, и опустил взгляд на него, ворочающегося на земле и бренчащего цепями. "Подними его!" - крикнул офицер, заметив, что путешественник уделяет осуждённому слишком много внимания. Путешественник даже перегнулся через борону, совершенно не бепокоясь о ней самой, интересуясь только тем, что же случится с осуждённым. "Будь с ним поосторожней!" - снова крикнул офицер. Он обежал аппарат кругом, подхватил осуждённого под мышки и с помощью солдата поставил его на ноги, часто скользившие ступнями по песку.