Навстречу мне шли двое парней. Один в крутой вареной джинсе и синих кроссовках с тремя белыми полосками, второй в простой фланелевой рубахе, серых брюках и не очень новых ботинках — из тех, в которых и на работу каждый день, и на праздник в самый раз, если сапожным кремом немного подмазать и отполировать. «Вареный» достал из кармана пачку сигарет и протянул товарищу:
— Угощайся.
— Спасибо, Коль, — поблагодарил обладатель универсальных ботинок, вытаскивая сразу две сигареты и отправляя вторую за ухо. — Кучеряво живешь в последнее время. Джинсы, «Адидас», «столбы». А у нас в магазине, кроме «Казбека» и «Беломора», уже неделю ничего нет.
— Мы люди приличные, курим «Столичные», — подмигнул «вареный» и хлопнул товарища по плечу. — Не горюй, Санек. Сам же знаешь, не «фарца» это всё, а научная командировка в Штаты с вылетом из Москвы. Хотя ты прав. Лучше, конечно, барахло это забугорное в комиссионку сдать, а то ребята косятся. Нехорошо.
Я посторонился, и они прошли мимо меня, словно я был пустым местом. Хотя, наверно, так оно и было. Они не видели меня, это было очевидно. Человек с автоматом был чуждым в мире, где граница всегда на замке и страна плотно отгорожена от остального мира железным ракетным занавесом и пуленепробиваемой идеологией…
Лучик слишком приветливого солнца отразился от чисто вымытого окна напротив и ослепил меня на мгновение. Я с силой зажмурился и тряхнул головой, словно отгоняя наваждение.
Что со мной? Ощущение словно мне на глаза насильно надели розовые очки, а мозг обложили сладкой ватой. И легкий звон в ушах. И удаляющиеся голоса двух парней, одному из которых немного повезло в жизни. Правда, похоже, он уже об этом жалеет.
Я открыл глаза. Итак, в этом мире крылатых качелей и трех белых коней я был человеком-невидимкой. Что ж, может, оно и к лучшему. Я здесь явно лишний, и, чем скорее этот город останется за моей спиной, тем лучше.
Я медленно двинулся по улице, огибая редких прохожих. Люди недоуменно оглядывались, скользя взглядом по моей фигуре… и не видя меня. Они, несомненно, чувствовали присутствие инородного тела, но мимолетное беспокойство на их лицах вновь сменялось улыбкой, как только я удалялся от них на несколько шагов. Счастье было везде. Город казался наполненным им снизу доверху — от нереально ровного асфальта до чистого лазурного неба — и ничто не могло омрачить его, даже грязный сталкер с автоматом в руках. Город просто не замечал его, живя своей жизнью — прекрасной и далекой, как песня моего детства…
— Не все так радужно, коллега, как вам хотелось бы думать.