— Нас? Ты доверяешь этому наемнику?
Я неопределенно пожал плечами.
— Разберусь по ходу дела.
— Ну смотри, — проворчал Японец. И протянул мне свою «прокачанную» холостым выстрелом флягу. — Отдай ему. Скажи — от меня подарок. Больше нечем отблагодарить за кровососа. А это — тебе.
Он вложил мне в руку продолговатый брикет, завернутый в плотную зеленую бумагу. Из брикета, словно из яблока, торчал черенок длиной всего в пару сантиметров, на конце которого я разглядел искусно вплетенную в него головку спички.
— Держи. Спичка пиндосовская, бестёрочная. Чиркнешь о любую твердую поверхность — и три секунды у тебя в запасе есть, — произнес раненый. — По эффекту эта штука в несколько раз мощнее твоей хлопушки будет.
— Благодарю, — сказал я, забирая подарок, который при наличии гранат, на мой взгляд, был излишним. — Может, мне у Жилы один ГШ-18 для тебя выцыганить? Обменный фонд хоть и хилый, но имеется, а тебе без ствола…
Японец усмехнулся бескровными губами.
— Я здесь Жиле недавно сдал на хранение все, что нужно. Так что за меня не переживай. Удачи, Снайпер.
— До встречи…
…Мы со Шрамом достаточно быстро вышли к границе Болот — где-то за час управились. Места он знал преотлично, каждую тропку и кочку, будто родился здесь.
— На Агропром через Рассоху пойдем, — сказал он, когда густая стена камыша сменилась редколесьем корявых деревьев, усыпанных желтыми, скукожившимися листьями.
— Через Свалку? — уточнил я, припоминая как в свое время я прошел краем гигантского кладбища брошенной техники и угодил прямо на поле аномалий.
— Нет, — качнул головой Шрам. — Свалку южнее оставим. Там бандюки закрепились нехило, целую крепость себе из старой брони соорудили. Мы через село двинем. Как раз по ничейной земле между «Монолитом» и «Ренегатами» проскочим.
— Мастеру виднее, — сказал я, не особо вдохновленный идеей проскока меж двух огней.
— По-другому никак, — произнес Шрам, словно угадав мои мысли. — Южнее бандитской крепости уже Кордоны — сам поди видел, какой техникой их вояки усилили. Севернее все «Монолит» под себя подмял. Получается, только так, без вариантов. Или обратно на Болотах отсиживаться, как Жила.
— Ну уж нет, — покачал я головой. — Если на Болотах такие твари стали появляться, то лучше держаться от них подальше.
— Двуногие твари всяко опаснее будут, — хмыкнул Шрам…
Лес стал гуще. Золотисто-рыжие кроны сомкнулись над нашими головами, превратившись в крышу гигантского золотого склепа…
Тихо в мертвом лесу. Любой звук гасили густой подлесок, усеянный колючками, и ковер опавшей листвы, удушливо воняющий гнилью. Шершавая кора многих древесных стволов растрескалась, и из-под нее медленно текло что-то черное. Много в Зоне мест, от которых становится не по себе, но хуже всего чувствует себя человек в погибшем лесу, живущем какой-то своей, потусторонней жизнью.