— А то, — протянул я.
Понятное дело, что пробраться через такое можно только при условии, если территорию хорошенько пропашут «Градами», а лучше «Торнадами» и «Буратинами» — чисто для надежности. Уж больно глубоко в землю умеют зарывать «монолитовцы» свои бункеры, и выкурить их оттуда бывает довольно сложно.
— Хотя… можно попробовать, — протянул Шрам. — Глянь, на два часа пройти можно. Там реально промежуток есть между бункерами и вышками. Ночью переплывем реку и проползем под проволокой как пить дать — один ножом приподнимает колючку снизу, второй ползет.
Я присмотрелся к тому месту, о котором говорил наемник, — и ровным счетом не увидел никаких отличий от общей картины «монолитовских» укреплений. О чем ему и сказал.
— По-моему, Шрам, глухо там, как в Т-90.
— Да внимательнее смотри, — с раздражением в голосе бросил наемник. — Вон там, правее вышки с ободранной крышей. Видишь?
Я ровным счетом ничего особенного не видел — идеальный ряд защитных сооружений, ни больше ни меньше. И не слышал ничего, кроме сопения Шрама над ухом, тщетно пытающегося донести до меня свою безумную идею. В конце концов я решил, что заниматься явно бесполезным делом больше не стоит и сказал:
— Слушай, там явно ни черта…
Договорить я не успел, ощутив болезненный укол в шею. Вслед за которым мозг пронзила очевидная мысль — наемник просто отвлекал меня своими бреднями, чтобы без хлопот вырубить меня и сдать… кому? Бандитам? Военным? «Монолитовцам»?
Моя рука метнулась к «Бритве», висящей на поясе… и безвольно упала на полпути.
Мир стремительно начал распадаться на фрагменты, словно картинка в калейдоскопе. И последнее, что я видел и слышал, были стальные глаза Шрама, оторванные от лица словно кусок мозаики. И слова, глухо прозвучавшие из-под балахона, глубокого и бесконечного, словно сама Вселенная:
— Не обессудь, Снайпер. Контракт для наемника — это закон.
* * *
Холод… Страшный холод… И тошнота, выворачивающая наружу желудок… Но блевать больше нечем, оттого лишь спазмы сотрясают тело и во рту омерзительный вкус желчи…
Я попытался открыть глаза, но веки были тяжелыми, словно свинцовые заслонки в ядерном бункере. Я попытался снова…
Черт, лучше бы я этого не делал! Голова закружилась, новый приступ тошноты сотряс безвольно висящее тело.
Стоп! Несмотря на общее состояние, вызывающее лишь одно желание — сдохнуть поскорее, мысли в голове начали неуверенно выстраиваться в логические цепочки. Тело, висящее на чем?
Судя по ощущениям, руки и ноги разведены в стороны и плотно зафиксированы, причем тело находится под наклоном. Чтоб блевалось удобнее, что ли, не на себя, а в окружающую среду?