— А вот и нет, он сверху упал, — возразила Кулешова.
— Жёлуди — это яблоки дуба, — объяснила Рита. — Звери их очень любят. Белки, слоны, обезьяны — все! — и она положила красивый жёлтый жёлудь в большой мешок.
Ребят в парке было много. И «бэшки», и из других школ первоклассники.
Но желудей тоже было очень много.
Мурашкин достал из кармана гвоздь и нацарапал на жёлуде букву «М».
— Чтобы знали, кто собирал, объяснил он Эдику. Снова поднял жёлудь и нацарапал на нём первую букву своей фамилии.
И схватился за затылок: больно очень Вихров жёлудем попал.
Мурашкин достал из кармана горсть желудей и бросился на Вихрова. Но Рита его остановила, жёлуди отняла и высыпала в мешок. Вихров показал Мурашкину кулак и высунул язык одновременно.
А Ленка Романенкова каждый свой жёлудь в бумажку заворачивала — как конфету.
Мешок набрали полный. Положили его на тележку и с песнями повезли через парк к Дому пионеров. А прохожие спрашивали, что в мешке, и улыбались. Даже некоторые не верили, что целый мешок желудей октябрята набрали сами.
У Дома пионеров стоял грузовик. Усатые восьмиклассники забрасывали в кузов мешки разных школ — всех школ района.
— Если в каждом мешке хотя бы сто килограммов, то это сколько же получится? — Эдик Одиноков почесал затылок. — Ну и набрали мы, а?! Лет на пять зоопарку хватит!
— Семьсот, восемьсот килограммов, — Вихров считал мешки. — Девятьсот… Десять… Десятьсот! Урра!..
Вихров подпрыгнул, выхватил из кармана последний жёлудь, метко попал Мурашкину в нос и убежал.
А в субботу после уроков Рита повела первый «А» в зоопарк. Сначала пошли к слону. Слон стоял как дом. Вихров достал конфету и бросил слону. Слон молча взял конфету хоботом и уложил в широкий розовый рот.
— Он мою конфету съел! — крикнул Вихров. — Видели?
— Зверей кормить конфетами нельзя, — сказала женщина в синем халате. — Вы сами ешьте!
— Да нам не жалко! — Вихров вытащил горсть «подушечек». — Хотите — берите!
И он снова бросил слону конфету.
— У слона от конфет зубы болят. — Женщина поглядела строго, и Рита увела первоклассников к обезьянам.
Орангутанг спал и тихонько похрапывал. А горилла пила воду из чашки. Наливала из графина и снова пила. Она была за стеклом — как будто в городской квартире. Очень большая горилла, грустная.
— Пошли к мартышкам! — позвал Мурашкин. Мартышек он любил с детства за весёлый характер.
На сетке, за которой резвились мартышки, висел плакат: «СПАСИБО ШКОЛЬНИКАМ ЗА ВКУСНЫЕ ЖЁЛУДИ!»
Мартышки прыгали по клетке, качались на ветках и смеялись, показывая зубы. Очень жизнерадостные мартышки!