Что со мною было в новогоднюю ночь
Всё началось с того, что под Новый год мне разрешили навестить дедушку и бабушку. Они живут в маленьком городке. Я очень обрадовался. Конечно, не из-за города, а потому, что у дедушки с бабушкой я могу делать что хочу. Но всё вышло по-другому.
Как-то вечером за столом собралось сразу трое дедушек. Первый дедушка был мой дедушка, а ещё два дедушки не были моими дедушками, но я их так давно знаю, что они для меня тоже дедушки: дедушка По́лих и дедушка Мю́ркельмейер. В тот вечер они почему-то были страшно злые и так громко кричали, что я подумал, уж не поругались ли они.
Дедушка Полих сказал:
— Послушай, Пауль (так зовут моего настоящего дедушку), что люди-то про нас скажут? Ты уж давай хоть через силу, а пойдём с нами!
Мой собственный дедушка ответил ему:
— Да пойми ты меня, Фридрих! Неужто я не пошёл бы, если бы мог! Ты что, не видишь? Из носу у меня течёт, и горло всё заложило.
Тогда дедушка Мюркельмейер сказал:
— Пауль, не можешь ты нас бросить! Двадцать лет мы играем вместе. Что город о нас скажет?
Мой дедушка чуть не захныкал:
— Как ты не поймёшь, Эвальд? Ну разве я могу в таком виде…
Тут они заметили меня и давай мне выговаривать: с какой это стати я в такую хорошую погоду в комнате торчу? Я что-то пробормотал в ответ и отошёл к окошку. А сам слушаю, о чём это дедушки дальше будут разговаривать. Может, я какой секрет узнаю. И вправду узнал! Оказывается, мой дедушка не хотел играть на тромбоне. Каждый Новый год все трое дедушек поднимаются на башню ратуши и играют там разные песни. Мой дедушка играет на тромбоне. У дедушки Мюркельмейера труба поменьше. А дедушка Полих играет на рожке. Но в этот раз мой дедушка так простудился, что не мог играть. Вот все трое дедушек, разозлившись друг на друга, и стали ко мне придираться, будто я во всём виноват.
— Нет, Пауль, тебе надо играть! — уговаривали те двое моего дедушку.
Под конец мой дедушка покачал головой и прохрипел еле слышно:
— Да я… я уж и говорить-то почти не могу!
Вдруг дедушка Полих весело рассмеялся (он у них главный выдумщик) и говорит:
— А что, если мы твоего Альфонса возьмём? Пусть он вместо тебя с нами на башню полезет!
Мой дедушка строго посмотрел через очки на дедушку Полиха:
— Фридрих, мне не до шуток! Альфонс не умеет играть на тромбоне!
Тут опять вмешался дедушка Мюркельмейер:
— Но мы же должны сыграть! Мы перед всем городом опозоримся, если не сыграем.
Дедушке Полиху, видно, очень хотелось, чтобы его предложение приняли.
— А правда, почему нам не попробовать? — повторял он. — Ростом он почти с тебя. Оденем его в твою шубу и меховую шапку и пусть там, на башне, стоит рядом с нами. А мы вдвоём будем играть за троих. Снизу-то люди и не разглядят, кто там наверху торчит.