Его рот чуть искривился, пока он взвешивал «за» и «против», затем он ответил своим знаменитым царственным кивком.
— Благодарю тебя. — Она поколебалась, заранее зная ответ, но вопрос все же задала: — Обед мы все-таки не отменим?
— А как же иначе? Наши гости уже в пути. Твой траур может подождать до завтра. Как и объяснение его причины. — Его ладонь покинула ее плечо. — Ну, я спущусь вниз. Роуфорд может подъехать в любую минуту.
И, поморщившись при упоминании своего наименее уважаемого соратника-тори, Дарси покинул жену.
Слеза капнула, была смахнута заячьей лапкой; с глазами полными слез Элизабет старалась взять себя в руки. Какой чудесной может быть политическая карьера! Всегда что-то важное для осуществления, никогда ни мига для мира, близости, досуга. Фиц не скорбел о кончине миссис Беннет, она знала это твердо; беда была в том, что он ждал и от нее такого же равнодушия, вздоха облегчения, что с плеч свалилась эта ноша, частично стыдная, частично смущающая, частично ввергающая в беспомощность. Однако эта мелочная, глупая, капризная женщина родила ее, Элизабет, и уж хотя бы за это заслуживала быть любимой. Быть оплаканной, если и без чувства утраты.
— Мне нужен мистер Скиннер. Немедленно, — сказал Дарси своему дворецкому, хлопотливо следившему за тем, как старший лакей избавляет мистера Роуфорда от пальто. — Мой милый Роуфорд, я так счастлив видеть вас. Как всегда первый на поле боя. — И, не обернувшись, Дарси повел своего раннего посетителя в комнату Рубенса.
Краткий, но вежливый приказ заставил Парментера опрометью броситься на поиски третьего лакея. Его хозяин скрылся за дверью. Что-то произошло, тут, во всяком случае, сомнений не было. Но зачем мистеру Дарси понадобился этот отталкивающий человек, понадобился в такой час?
— Бегом всю дорогу, Джеймс, — наставил его Парментер, а затем вернулся в прихожую встречать гостей. Шестеро прибыли полчаса спустя, сияя предвкушением, восклицая по поводу холода, прикидывая, что Новый год наступит в суровых морозах. Вскоре хищным шагом в прихожую вошел Эдвард Скиннер. Он направился в Малую библиотеку без «будьте добры», «спасибо» или «целуйте мне ногу», со злостью подумал пемберлийский дворецкий. Пусть его ценят, пусть говорит он, точно джентльмен, но Парментер помнил его юнцом и взошел бы на костер, утверждая, что Нед Скиннер — не джентльмен. Между его хозяином и Недом было примерно двенадцать лет разницы в возрасте, так что второй не мог быть байстрюком первого, но что-то существовало между ними, связь, которую даже миссис Дарси не могла измерить… или разорвать. Парментер думал обо всем этом по пути в Комнату Рубенса, чтобы кивнуть мистеру Фицу.