— Мартин!
— Да?
Они вышли на улицу, на свежем воздухе Джессика вздохнула полной грудью.
— Можем мы подать ап.., апелляцию? — Она немного успокоилась. Казалось, она то отчетливо воспринимала действительность, то исчезала в своем собственном мире. Тем не менее Джессика отдавала себе отчет в происходящем.
— Мы обсудим это.
— Сейчас. Я хочу обсудить сейчас.
Трудно поверить, что эта сломленная женщина — некогда уверенная в себе, утонченная Джессика Кларк.
— Нет, Джессика, не сейчас. Прежде я хочу поговорить с Яном. И отвезти тебя домой. Ян будет очень расстроен, если я этого не сделаю.
Господи. Она все хотела усложнить. Даже довести ее до машины было непростой задачей.
— Я хочу видеть Яна. — Она стояла наверху лестницы, надув губы и вызывая у него раздражение. — Мне.., мне нужен Ян. — Снова слезы. Это помогло проводить ее до машины. До тех пор, пока она не вспомнила, что должна была отвезти «вольво» домой. Автомобиль принадлежал Яну.
— Завтра тебе ее привезут, Джессика. Оставь мне корешок гаражной квитанции.
Она передала ему корешок, и Мартин включил зажигание в новом шоколадно-коричневом «мерседесе». Всю дорогу он самым внимательнейшим образом следил за Джессикой. Она казалась пугающе отстраненной и растрепанной, и он задавался вопросом, не нужно ли вызвать ей врача. Он спросил ее об этом, Джессика стала яростно протестовать.
— А как насчет подруги? Есть кто-нибудь, кому можно позвонить?
Ему не хотелось оставлять ее одну, но она со странным выражением на лице только молча покачала головой. Она думала о присяжных, о Маргарет Бертон… об инспекторе Хоугтоне.., она хотела убить их всех.., они украли Яна.
— Джессика? Джессика?
Она повернулась и безучастно взглянула на него. Машина остановилась перед домом на Валено. Она молча кивнула и осторожно открыла дверцу.
— Я.., я увижу теперь Яна?
— Да. Ты хочешь, чтобы я ему что-то передал?
Она быстро кивнула и попыталась говорить нормально.
— Только то.., то… — Слезы мешали ей говорить.
— Я передам ему, что ты его любишь.
Джессика благодарно кивнула и посмотрела ему в глаза, оставив у Мартина впечатление, что она полностью пришла в себя. Истерическая отстраненность исчезла, уступив место потрясению и печали.
— Джессика, я…
— Я знаю. — Она отвернулась, захлопнула дверцу и медленно пошла к своему дому. Она двигалась, как пожилая женщина. Длинный «мерседес» неспешно отъехал. Было неловко наблюдать за ней. Нужно оставить Джессику одну с ее горем.
Но он никогда не забудет, как она выглядела, медленно идя по кирпичной дорожке со спутанными волосами, бережно зажав в руке вещи Яна. Невыносимое зрелище.