— Я хочу спросить о другом, — почти спокойным голосом произнес Редактор. — Меня… нас троих, а также тех, кто нас послал, интересует, что именно произошло полтора года назад? Вернее, — поправился он, — девятнадцать месяцев тому назад?!
— Что случилось минувшей весной? Именно это вас интересует? Странно…
— Какое событие, капитан Назаров, послужило причиной… первопричиной тому, что мы видели — видим и слышим! — здесь, в Вознесенском?
Исхлестанное ветром, задубевшее на скулах лицо однокашника Сотника на какое-то мгновение застыло… словно он сам, этот человек, превратился в камень и лед.
— Вы это серьезно? — выдохнул он. — Или… это скрытая издёвка?
— Куда уж серьезней… Давайте для начала уточним текущую дату. Сегодня у вас… у нас, то есть, какое число? И какой месяц?
— Седьмое… Хотя нет, уже — восьмое… — Назаров посмотрел на свои «командирские», затем покосился на стоящего чуть правее от них однокашника. — Точно — восьмое декабря!
— Восьмое декабря, — Павел Алексеевич утвердительно кивнул. — Так я и думал… Так что же произошло девятнадцать месяцев назад?.. А именно, восьмого или девятого мая минувшего года? Если, конечно, в эти указанные мною сроки случилось хоть что-то, заслуживающее внимания.
— Девятое мая, — задумчиво произнес Назаров. — Девятое мая, — повторил он
странным голосом. — Ну, вы и даете… Кто же из нас, ныне живущих, из тех, кто иногда заведует мертвым, не знает, что именно случилось в тот день, о котором вы упомянули…
Сотник, когда его однокашник сознательно ли, или же вспоминая о чем-то своем, пережитом, отодвинутом, возможно, более свежими событиями в
дальний закуток памяти, включил эту драматичную многозначительную паузу, успел весь покрыться потом.
— Да, девятое мая… — глядя куда-то в сторону, произнес Назаров. — Я дежурил с двумя коллегами неподалеку от места события…
— От какого именно «места событий»? Важны детали!
— От Красной площади, естественно!..
— Рассказывайте дальше!
Некоторое время в этом помещении с заиндевевшими стенами, подсвеченном двумя включенными фонарями, висела тишина, нарушаемая лишь внешними звуками — завыванием ледяного ветра, вольно, по-разбойничьи высвистывающего в раскрытых внутренностях домовых коробок, а также звуками стрельбы в соседних кварталах.
— Значит, было все ж таки летное происшествие? — спросил Редактор. — И именно девятого мая?
— Вы как будто сами с неба упали… — в голосе Назарова прозвучали смешанные нотки удивления и раздражения. — Фига себе — «происшествие»?! Это была настоящая катастрофа!
— Еще раз прошу вас не удивляться нашим расспросам, Алексей Петрович, — сказал Редактор. — Что именно произошло