, что именно послужило причиной паники!..
Дэн свернул за угол. И со всего маху врезался — как в стену — в грудь верзилы.
— Неплохо бегаешь, как для программера, — сказал тот. — Но все равно недостаточно быстр! Ну всё, всё, парень, угомонись! Хватит чудить.
«Коля» выдернул у него из под мышки сумку с ноутом. Взял Логинова, как будто тот был не взрослый парень, а ребенок, за руку. Подвел к синему фургону с тонированными стеклами, припаркованному здесь же, у торца дома.
Открыл боковой люк и аккуратно — легонько подтолкнув в спину — втолкнул все еще не пришедшего толком в себя парня в салон.
Где-то в Москве.
Вечер, час пик.
Некоторое время в салоне царила тишина. Дэн обратил внимание на одну странную — как минимум одну — деталь: как только водитель тронулся с места, окна транспорта стали непроницаемыми.
Ни в переднем, ни в боковых стеклах не видно ровным счетом ничего. Температура в салоне ощутимо упала; его внутренности теперь освещались лишь бликами экрана и огоньками приборной доски.
Дэн потрогал пальцами ближнее к нему стекло. Оно было холодным на ощупь, но — не заиндевело. Оно не покрылось даже конденсатом, как следовало бы ожидать. Дверка бокового люка заперта каким-то блокирующим механизмом; открыть ее не удается. Логинов покосился на мужчину в черном. Правая рука того покоится на костяной рукояти зажатой меж колен палки; сам он, казалось, был целиком погружен в свои мысли.
— Вы не сдержали свое слово! Вы ведь обещались меня отпустить!..
— Обещал, — бесцветным, лишенным интонаций голосом сказал тот. — И сдержал свое обещание, отпустил вас. Разве не так?
— Тогда… тогда что все это означает? Я полагал, что мы с вами больше никогда не пересечемся!
— А вот этого я вам не обещал. Будьте точны в словах и формулировках, Логинов. Вы ведь не простой обыватель, вы работаете со знаками, символами, словами.
— Это вы мне звонили… вот только что?
— Да, я.
— То-то мне показалось, что я этот голос уже где-то слышал. Хотя вы… не знаю вашего имени-отчества… умеете быть разным.
— То же самое, Даниил, могу сказать о вас. Меня зовут Павел Алексеевич.
— Так что все это означает, Павел Алексеевич? Что у нас здесь происходит? И почему вы меня преследуете?
— Задайте эти вопросы самому себе.
— Гм… У меня появились проблемы… Какие-то пробелы в памяти.
— Мне это знакомо, — сказал Редактор. — Ничего страшного. Многие люди живут с купированной памятью. Я бы даже сказал, что таких большинство.
— Думаете, память ко мне вернется? То есть, вернется в полном объеме?
— А вот этого я не гарантирую.
Логинов стал тереть пальцами глаза. Он почувствовал вдруг сильное жжение; ощущение такое, как будто в глаза, на слизистую, попал мыльный раствор или шампунь. Или же он сам попал в облако «черемухи»… эта штуковина, что бы оно ни было, действует, как слезоточивый газ.