— Привет, Алекс, — весело поздоровался он.
— Что ж, привет, мистер Хокинс, — ответил Алекс.
— Как поживаешь? — спросил Хокинс, но руки не протянул. Коп никогда не ручкается с ворами, пусть порой даже знает этого вора лучше своего деверя. И коп всегда обращается к вору по имени, думая, что это дает ему какое-то психологическое преимущество. Если коп застукает вора, только что осуществившего блестяще задуманный план ограбления Форт-Нокса, и этого вора будут звать Израэль Голдберг, коп автоматически спросит: «Ну, Иззи, что ты нам об этом расскажешь?» Если Иззи сообразительный вор, он станет называть копа «мистер» и «сэр» и заговорит его до смерти, не рассказав ничего. Это все часть одной игры.
— Ушли бы с дождя, — от души сказал Алекс. — Вы меня ждали?
— Тебя, — ответил Хокинс.
— И долго?
— С полчаса.
— Да войдите же в дом, — сказал Алекс. — Давненько не виделись.
Они вошли в вестибюль, Алекс закрыл зонт и стряхнул его. Хокинс все время смотрел на Алекса. Детективы любят считать, что могут узнать, о чем думает человек по тому, как он движется, даже если он всего лишь отряхивает зонт или сморкается. Алекс встряхивал зонт, и Хокинс пристально ловил каждое его движение. Наконец Алекс поднял глаза и спросил:
— Итак, что завело вас на окраину?
— Да все продолжаю интересоваться тобой и твоими дружками, — улыбнулся Хокинс. Он считал, что когда улыбается, он больше похож на Барта Рейнольдса. На самом-то деле рожа у него становилась совершенно отвратной. Холодная улыбка Хокинса тоже была частью игры. Алекс иногда думал, что он оставил бы эту игру, если бы не копы. Что интересного в игре, если на другой стороне нет игроков?
— Ну и что вас интересует на этот раз? — спросил он.
— В первую очередь — ограбление, которое имело место 21 марта.
— Ох, — вздохнул Алекс.
— Думаю, ты ничего об этом не знаешь.
— Ничегошеньки, — ответил Алекс.
— Я не стал бы им интересоваться, если бы оно не произошло на моем участке, — сказал Хокинс. — Я был тогда в отпуске. Возил жену в Пуэрто-Рико.
— В Пуэрто-Рико хорошо, — протянул Алекс.
— Меня не было три недели, — продолжал Хокинс. — Я вернулся вчера и имел долгий разговор с полицейским, который получил сигнал. Он новенький, только что переведен из Двадцать пятого отряда в испанском Гарлеме. Я также разговаривал с ребятами из отделения по борьбе с грабежами.
— Ох, — снова вздохнул Алекс.
— И я спрашиваю об этом именно тебя, Алекс, потому что это слишком похоже на твою марку.
— А я и не знал, что у меня есть какая-то марка, — сказал Алекс.
— Я имею в виду разбитое окно.