И тут Райдер засмеялся, хотя смех вышел натужный, словно он забыл, когда смеялся в последний раз. Однако Эмме он показался самым волнующим мужским смехом, который ей доводилось слышать.
А Райдер даже не собирался себя сдерживать. Нелепее ситуации было не придумать: он лежит на полу старого, разваливающегося дома, где все кричит о празднике, которого он так старался избежать, слышит в полутьме дребезжание окон от разбивающихся о них порывов ветра со снегом, чувствует исходящий от лежащей рядом девушки запах лаванды…
Как не посмеяться над собой? Тем более что смех хоть немного притупит заставшее его врасплох возбуждение… Райдер успокаивал себя, что любой мужчина, оказавшись на его месте, чувствовал бы себя так же.
— Извините, — сказала Эмма, в ее голосе еще слышались отзвуки смеха. — Нужно было сделать по-вашему: снять белье и покорно следовать за вами, пока вы бы несли матрас вниз.
— О да. Теперь мне почему-то очень легко представить вас покорной, — кивнул Райдер. — Например, после того, как вы сами украсили крышу гирляндами.
И тут они оба рассмеялись. Райдер отметил про себя, какой чудесный у Эммы смех. И главное — искренний, совсем как у Тесс.
— Я тоже прошу прощения, — отсмеявшись, произнес Райдер, — что позволил себе выплеснуть на вас раздражение из-за сорвавшихся планов. И за то, что назвал ваш дом сараем. Я погорячился. Конечно, дому не помешает ремонт, раз он был построен в конце восемнадцатого или начале девятнадцатого века.
— Откуда вы знаете? — удивилась Эмма.
— Я архитектор. Но должен признаться, я избегаю браться за проекты, подобные этому, так как владельцы, задумавшие сделать капитальный ремонт своих старинных особняков, как правило, никогда полностью не осознают, во сколько им это обойдется.
— Может, потому что они — романтики? — предположила Эмма.
— Что может быть романтичного в покосившихся стенах и неровном полу? — Голос Райдера звучал недоуменно, словно он в самом деле этого не понимал. — Лично я предпочитаю заниматься современными бизнес-центрами.
Эмма молчала несколько секунд. Райдер надеялся, что своими словами вызвал у нее сомнения, стоит ли продолжать цепляться за этот дом, когда романтика в конечном итоге оборачивается головной болью для его владельцев.
— Мы могли бы начать все заново, — неожиданно заявила Эмма.
— Что именно? — не понял Райдер.
— Все. — Она нащупала в темноте его руку и пожала ее. — Привет. Я Эмма Уайт, владелица скромного пансиона «Белое Рождество», — отрекомендовала она себя.
И снова прикосновение ее руки оказало на Райдера странный эффект — словно сквозь него прошел маленький электрический разряд.